Евдокия подняла лицо.
– Яд был мгновенного действия?
Ильич пожал плечами:
– Для экспертизы нужно время.
– А если я предположу, что в этом случае использовали вещество отсроченного действия?
– Предположишь? – прищурился Муромцев. – Или что-то знаешь?
Полицейский и сыщица глядели друг на друга пристально, Евдокия снизу вверх.
– Хотелось бы дождаться экспертизы, – попросила она.
На тумбочке в изголовье кровати запиликал Дусин телефон. Девушка дотянулась до мобильника, взглянула на дисплей… Там высветилась строчка «Воропаев».
«Оперативно связь поставлена», – взгрустнула Евдокия. То, что о смерти нелепого подследственного вор узнал почти одновременно с начальником ГУВД, Землероеву не удивило.
Девушка нажала пальцем на клавишу и прервала звонок. (Разговаривать с вором в присутствии полицейского начальника – уму непостижимо!) Подняла глаза на Муромца…
Шея полицейского, под лицом малинового оттенка, наливалась свекольным цветом. Глаза пошли навыкат…
Илья Владимирович Муромцев обеспечил себя умными наследниками: Максим Ильич мгновенно догадался, с кем в его присутствии не стала разговаривать гостья. Старший сын покойного руководителя областной ФСБ смотрел на Дусю оголодавшим зимним волком. А Дуся не знала, что и говорить-то. Смотрела снизу вверх, словно зайчонок из-под елки.
Телефон снова зазвонил.
Муромцев наклонился, вынул трубку из безвольных, помертвевших пальцев девушки. Прочел имя абонента. И, брезгливо покривившись, навесом бросил телефон на постель.
– Ну? Чего ж не отвечаешь-то? – Губы Муромца презрительно змеились уголками. – Ответь, ответь. Дружок звонит. Подельник.
– Если бы дружок, – чуть слышно, на вздохе, пробормотала Евдокия. Она уже предполагала, что несет в себе звонок. Снаряд. Прямиком из трубки в голову.
Старший Муромец глядел на сыщицу в злобной задумчивости.
– А может… тебя и вправду в изоляторе ФСБ запереть?
– Не надо.
– А что? – сам себе сказал начальник. – Мысль. Посидишь, подумаешь, под ногами путаться не будешь… Что немаловажно.
– Не надо! Пожалуйста!
Ильич наклонился к самому девичьему лицу и, обдавая девушку запахом еще не чищенных зубов, шепнул:
– А зря отказываешься. Тебе же самой спокойней будет.
Извиваясь телом так, чтобы не соприкоснуться с наклонившимся мужчиной, Евдокия вскочила на ноги:
– Максим Ильич, пожалуйста!.. Ну все, все, вы меня напугали, я все поняла, я буду паинькой!
– Ты еще ничего не поняла, девочка, – сурово напророчил шеф полиции и, громко хлопнув дверью, вышел из спальни гостьи.
Все время, пока Муромцев и сыщица разговаривали, телефон пиликал не переставая. Один раз Дуся прервала мелодию, второй раз связь исчерпала сама себя, у Евдокии получилось ответить лишь на третий вызов. Но она успела только выговорить первый слог глагола «слушаю». В трубке уже раздавался рык еще одного разъяренного, облеченного властью противоположного рода мужика: