Евдокия не могла сказать Крученому, что смена власти по-любому произошла бы не в пользу местного Мони. Иван Иванович подстраховался, да и не был так уж плох: он выздоровел, но продолжил изображать смертельно больного властителя даже перед сыном.
Но Антону было достаточно и напоминания: братва выражала недовольство тем, что новым смотрящим станет доходяга. Еще и портовик. А на протесте можно полноценный бунт устроить. Где и потребуется безусловный лидер. Стас – исполнитель, хотя, как догадывалась Евдокия, скорее всего – мозг. Поскольку нервный Моня на роль гения интриги никак не подходил. Тут вполне прописывался момент: Стас сыграл на досаде и амбициях Семена, заручился его обещанием поставить своего человека на порт. И пустился во все тяжкие. Выбрал правильное время, убрал Конника, подстроив обвинение для своевременно подвернувшейся приезжей персоны: прилепил к проблеме московскую сыщицу, замазав тем самым и смотрящего.
Гениально. Совершенно гениально! И все срослось бы, если бы не нервы. Стас не удержал лицо, когда услышал от Евдокии свою кличку. Наверняка подумал, что Конник как-то выдал человека, с которым собирается встречаться.
А были б нервы покрепче, не получись все так неожиданно, Хабанера наверняка мог бы как-то отвертеться. Песенка-мелодия – доказательство слабое. Можно даже сказать – никакое.
Но Хабанера не дослушал «любовный» разговор. Дернулся и засветился.
– Антон, Стас когда-нибудь намекал, что ему хотелось бы заполучить порт?
– Ну так… пошучивал.
– Завидовал Семинаристу, – утвердительно кивнула Евдокия. – Считал, что сам способен протирать штаны в кабинете, где за дверью сидит грудастая секретарша. Так?
Ответил «Че Гевара» нестандартно. Схватил высокий круглый табурет, стоящий перед уже выдранным микрофоном, и с размаху запустил его в стекло!
Тяжелый табурет с железными ножками оставил на стекле только туманное пятно. Как будто кто-то пыльной тряпкой прикоснулся.
Крученый выругался. Прошелся до угла. И сел там на пол, расставив ноги и опустив между коленей сомкнутые руки.
– Антон, я тебе еще не все сказала. Люди Стаса и Мони похитили Линку. Прислали мне на телефон фотографию…
– Там только Линка или и Серега тоже? – вскинул голову Крученый.
Евдокия в несколько предложений обрисовала ситуацию. Закончила словами:
– Мне очень хочется надеяться, что их не убьют.
– На какой станции они вышли? – Евдокия ответила, и собеседник кивнул: – Так я и думал. От Н-ска железка делает большую петлю. До нас потому легче и быстрее добираться на машине или самолете. Я думаю, Ангелина и Серега уже здесь. На хорошей тачке их сюда вернуть – три-четыре часа по прямой. – Крученый снова опустил голову, помотал ею из стороны в строну: – Во я влип. Серегу еще подписал!