Я был возмущён — нет я был в ярости (!) от того, что господин поступил с Арженом так несправедливо. Аржен не был повинен в досадном происшествии, стоившим мне жизни! Уже не говоря о том, что он пытался меня спасти! Я, и только я был виноват в том, что теперь оборотень сам сражается за жизнь. И если выживет, навсегда останется увечным калекой.
Господин Эйриг мог распоряжаться моей жизнью. Всё так. Я сам согласился и не собирался менять решение. Сердцу ведь — будь оно проклято — не прикажешь. Но это никак не значило, что я стану молчать и бездействовать, видя какая несправедливость творится прямо на моих глазах. Творится из-за меня!
— Пусть будет по-твоему, — протянул он, сморгнув. — На этом у тебя всё, я надеюсь? — недовольно добавил, натягивая перчатки.
— Вообще-то нет.
Эйриг снова замер, переведя на меня любопытный взгляд.
— Думаю, вы сами могли бы сообщить нашим друзьям у порога отрадное известие, что ни Аржена, ни Эссиенте больше нет в доме, потому что вы лично отправили их в путешествие в новый мир. Господин, — добавил я с ударением.
— Твоя отчаянная храбрость забавна, Тэг, — глаза Эйрига хищно блеснули, но даже тогда неискренняя доброжелательность не покинула его лица.
— Рад, что вам весело, господин.
Я с немым укором смотрел в глаза Эйрига. Наверное, отравленное чувство справедливости лишило меня на время рассудка, но в этот момент я не боялся его. Всё, что я хотел, это поступить по совести. И будь, что будет.
Удачное решение, заключавшееся в простом обмане оборотней пришло на ум, когда я увидел, как мужики водили за нос вредную жену. Обман — всё было просто! Я так обрадовался, что побежал по льду, разыскивая Аржена, позабыв об осторожности.
— Хорошо, я сообщу псам не откладывая. Это порадует тебя, сердце моё?
Обманчиво ласковое обращение, имевшее двойное дно, освежило роковое обещание. Я потупил глаза.
— Да.
— Замечательно, — бросил Эйриг, надев наконец свои треклятые перчатки.
«Вот же, демон», — зло подумал я и развернулся спиной, чтобы поскорее вернуться в свою комнату и, может быть, разбить там что-нибудь.
— Сердечный мой, — окликнул господин, заставив меня споткнуться.
Поворачиваясь к Эйригу, я уже чувствовал, что это мне не сулит ничего хорошего.
— Не могу не заметить, — с едва проскользнувшей язвительностью начал он, — что жизнь тебя ничему не учит.
Между нами было несколько шагов, а мне казалось, что мы стоим вплотную и сейчас на шею мою рухнет топор.
— Но ничего. Я тебя подучу уму-разуму, — приторно пропел господин. — Своё наказание ты получишь вечером. Приятного дня, — закончил он на высокой ноте, и скрылся за дверью.