Желая отправить стаю подальше, я нарочно не затягивал узелки, возвращаясь с покупками, чтобы пряный запах тянул за мной аппетитным шлейфом. Да и шёл не спеша, еле тащился. Иногда останавливался прямо на ступенях, клал котомки и разминал спину. Особенно туго приходилось беднягам, когда я шёл домой с мясом.
— Ах, что за вырезку дал мне сегодня мясник! — упоённо кричал я с порога Содару, забыв прежде прикрыть дверь.
В дождливые дни оборотням не оставалось ничего другого, как мокнуть на улице. Тогда я любил выбежать до булочной, чтобы пронестись мимо с горячим ароматным хлебушком.
— С пылу, с жару, Содар! Тебе корку или мякиш? — снова вопил я, оказавшись в прихожей. — Ну и льёт на улице. Дождь, может, и неделю продержится!
Так и продолжал изводить оборотней, не стараясь завести разговор или поторопить их напрямую. Полным дураком я не был. Стоило мне только начать спроваживать братьев Аржена, как они бы сразу что-нибудь заподозрили, и все старания пошли бы коту под хвост. Нет, так рисковать я не мог, хоть и ругал в сердцах лохматых.
Аржен шёл тем временем на поправку. Лихорадка совсем отступила, культяпка быстро зарастала, и Аржен уже скоро мог вставать. Настроение, понятное дело, это ему не улучшило; хоть он и принял мою благодарность, о господине с ним лучше было не заговаривать. Стоило мне однажды попытаться извиниться за Эйрига, как он вызверился, напугав меня до полусмерти. За один стол с хозяином дома он больше не садился.
Я догадывался, сколько усилий, должно быть, пришлось приложить Эссиенте, чтобы Аржен принял своё нынешнее положение и не отправился тут же мстить Эйригу. Так что ели они в своей комнате, надеясь что моя задумка, в которую я посвятил фею парой дней спустя после того, как очухался сам, скоро сработает.
Мы все ждали.
— Как там твои оборотни? — спросил Эйриг вечером, когда мы оба очутились в спальне, вымотанные долгим и скучным ужином с десятком гостей.
— Сторожат, — пожаловался я в очередной раз.
Вряд ли бы я поверил, скажи мне кто-нибудь, что не пройдёт и двух месяцев, а я уже привыкну занимать место на господском ложе, и, как бы постыдно это не звучало, стану дожидаться, когда мы останемся наедине и сможем вот так, по-простому, поболтать о делах насущных. Я даже иногда забывал прибавлять «господин» в обращении к Эйригу. А он… он этого словно бы и не замечал, позволяя мне вольность за закрытыми дверями.
Эйриг освободился от одежд и лёг. Я последовал его примеру. После первых ночей у меня появилось место не только в кровати, но и шкафу, куда отныне я складывал вещи.