Я едва успел нырнуть в проём кухни и схватиться за первое, что попалось под руку. Это оказалась кастрюля с подходящим тестом, только в тот миг перед глазами была пустота.
За спиной раздался шорох, затем послышались шаги, и уже в следующее мгновение пролился мерзкий сахарный голосок:
— Тэ-эг, — я вздрогнул и обернулся, — можно тебя отвлечь ненадолго?
Не нуждаясь в ответе, Мануэль, презрительно сложил губы, напоминая утку, прищурился и продолжил:
— Хотел спросить… — позади суккуба возник Эйриг. — На что ты готов пойти ради своего господина? — От омерзительного голоса, проникшего в голову, хотелось заткнуть себе уши.
Я не мог ответить — язык присох к нёбу. Спустя долгую паузу пожал плечами, просто вздрогнул.
Довольный, Мануэль повернулся вполоборота и тоже посмотрел на Эйрига.
— Скажи, ты бы отдал ему сердце, как он отдал тебе своё? — пропел он соловьём, словно приглашал меня на лёгкую прогулку.
В груди убийственно защемило.
Господин не шелохнулся, лицо его, в отличие от хищного выражения суккуба, оставалось совершенно безмятежным. Он прекрасно знал, что произойдёт дальше. Об этом знал и я.
— Да. Отдал бы.
Суккуб причмокнул, словно следующие слова вызывали у него особый аппетит.
— Как жаль, что будучи человеком ты не можешь этого сделать… Но что, если я тебе скажу, что это возможно! — в упоении взвизгнул он. — Эйриг от тебя скрывал, но я думаю, пришло время открыть правду. Ты не человек, Тэг. Ты — демон, — прошептал он, в притворном ужасе округлив глаза. — Такой же, как и Эйриг. Ну или почти такой. Почти, потому что тебя не обратили, как должно. Но в твоём сердце всё равно есть камень. Драгоценность, похожая на ту, что висит на твоей цепочке, — он сглотнул, словно хищник, почуявший добычу. — Хочешь вручить его Эйригу?
Пока Мануэль говорил, я не мог отвести глаз от господина.
Кивнул болванчиком, словно всё было не со мной.
— Только есть одно важное обстоятельство, — опечаленно всхлипнул Мануэль. — Видишь ли, это невыразимо больно. Придётся разрезать тебе грудь и покопаться во внутренностях немножко.
Суккуб вцепился в меня взглядом полным азарта, должно быть ожидая, что я откажусь, струхнув. Может, стану отнекиваться, и тогда он получит сердце господина — всё было написано на его лице. Ему было невдомёк, что я слышал весь разговор до последнего слова.
Но до Мануэля и его желания заполучить камень мне не было дела. Я думал о Эйриге.
Господин был поистине Чудовищем. Суккуб ему в подмётки не годился. Мануэль наивно полагал, что играет по собственным правилам, но это Эйриг подёргивал за невидимые ниточки. Единственное в чём я не сомневался ни секунды, это в том, что в кознях Эйрига я всего лишь разменная монета.