Спрашивать об этом, скорее всего, следовало его семью. Они-то уж должны были знать. Или, может, знали в типографии, но говорить следовало не со сторожем, тот бы сам упомянул такую важную деталь, ведь он сам гордился работой на типографии и не представлял, что кто-то может отказаться от такого замечательного места. Он должен был быть возмущён решением Гошера. Но ничего подобного он не сказал, видимо, не зная подробностей. Тот господин, Эшенгтон, вряд ли станет со мной разговаривать. Да и знал ли он больше невесты Гошера?
Если семья не поможет, придётся искать тех, с кем он работал или дружил в типографии. Госпожа Стилсдон вряд ли сможет рассказать нечто новое о свалившейся на Гошера удаче за день до смерти.
Однако, до того, как я снова собирался навестить его семью, я хотел попасть ещё в одно место. Последнее место работы Гошера.
Ода сказала, что брат натирал туфли в театре на Блинквис. О театре я слышал, но делать мне там было совершенно нечего и потому я ни разу там не околачивался.
Время ужина давно минуло, во рту моём не было ни крошки со вчерашнего дня, так что я подумал, что зайду в театр на следующий день. Но, направляясь к Эйригу, решил пройтись мимо, чтобы посмотреть на место и прицениться, какую историю мне следовало сочинить для успешного исхода предприятия.
Театр оказался роскошным, в огнях и позолоте. Пусть это была только краска, но выглядело впечатляюще. Изнутри доносилась музыка. Я остановился у афиши, притворяясь, что разглядываю список представлений, дававшихся в этом сезоне, а сам покосился на дверь.
Снаружи стоял служащий, приветствовавший гостей, а заодно отгонявший подозрительных личностей. Касса была снаружи, так что проникнуть внутрь, якобы для того, чтобы купить билет для господина я не мог. А работники, натиравшие господам туфли во время антрактов, те самые, с которыми мне очень хотелось поболтать, находились внутри.
В некоторых увеселительных заведениях такое практиковалось. Например, если тротуар был сильно узкий, чтобы зрители отдыхали на свежем воздухе с удобством, или погода стояла ненастная. Театр на Блинквис располагал обеими причинами.
Решив, что за один день я сделал достаточно, я поспешил в дом Эйрига. Вернулся я поздно, и только надеялся, что смогу выпросить у Содара какие-нибудь остатки.
Я уже хотел было постучать в дверь, как подумал о том, что вроде как работаю в этом доме, пусть пока и временно. Войдя в прихожую без стука, несмело поздоровался, на всякий случай огласив собственное присутствие, чтобы меня не приняли за вора.
Коридор был тускло освещён. Все двери — кухни, кабинета, библиотеки и гостиной — закрыты. Только из обеденной залы лился яркий свет.