Птица впилась своими руками в мое запястье, силясь отодрать твердые пальцы от собственной шеи.
— За нарушение комендантс-ского часа я могу придушить тебя прямо здес-с-сь. — Угроза отчетливо сквозила в голосе, предупреждая птаху о серьезности переделки, в которую она угодила. — Говори!
Потуги стали отчаяннее, но мне без труда удавалось удерживать Ависа одной рукой… Это настораживало.
Перехватив крылатого поудобней, я скользнул к выходу, сквозь который лился мягкий молочный свет. Выглянув наружу, убедился, что поблизости нет ни души, а затем подтянул Ависа ближе к проему, позаботившись о том, чтобы мое собственное лицо скрывала тень.
В моей руке бился незрелый подросток лет четырнадцати.
— Отпустите! — пыхтел он, продолжая беспомощно барахтаться.
Свет луны растекся по перламутровым перьям бледной радугой.
— Не поздновато ли для прогулок?
Птенец ничего не ответил, забив крыльями и подняв пыль вокруг. Так нас легко могли заметить или услышать. Я снова нырнул в темноту, прижав птенца распластанными крыльями к холодной ровной поверхности.
— Представляю, как расстроятся родители, не найдя тебя поутру дома.
— Что… что вы со мной сделаете? — прозвучал сдавленный голос.
— А как ты думаешь?
Затихнув на несколько мгновений, птенец отчаянно рванулся:
— Вы не посмеете! Я Авис! Это мой дом! А вы! Вы убирайтесь в свой Союз!
— Иначе?
— Иначе мы сами вытурим вас с наших земель!
— И кто это мы, интересно?
— Я! И любой Авис!
Дети играли не в самом подходящем месте не в самый подходящий час. Птенец даже не представлял какую беду кличет в свой дом.
— Смелые речи. А не боишься, что я осерчаю и сверну твою тонкую шейку. И место самое подходящее, не находишь?
— Я… — изворачивался он, с трудом произнося слова, — не боюсь ни вас! — сделал он акцент, — ни вашего Гарам Дота! Ни Роскаруса Гана!
Последовательность приятно удивила.
— Не боишься даже Роскаруса… ты хотя бы видел его когда-нибудь?
— Видел! — злобно выпалил он, уже изрядно придушенный.
— Вранье только усугубляет твое положение.
— Я не просто видел его, я трогал его хвост!
За некоторое время Ависы успели поднатореть в культурном аспекте, узнав о Нагах больше. И, бесспорно, юнец прекрасно знал о значимости таких интимных прикосновений, однако меня удивило не это.
— Трогал его хвост? И ты думаешь, я поверю? — насмешливо спросил я, пытаясь выбить у юнца почву из под ног.
— Мне плевать, верите вы или нет, но ваш драгоценный Роскарус даже подарил мне чешуйку!
— Как не стыдно обманывать старших.
— Она и сейчас со мной, — выпалил тот.
— Ну тогда тебе ничего не стоит мне ее показать.