– Иногда полезно оставить в живых свидетеля, который ничего не знает, – усмехнулся человек по имени Митя. – Чтобы угрозыск ломал себе голову, был он сообщником или нет.
– А меня вы бы тоже убили? – поинтересовалась Варя с очаровательной улыбкой.
– Это не мне решать, – отрезал лжемилиционер. – Слушайте, чего вы хотите?
– Чего я хочу, – протянула девушка задумчиво. – Вы танцуете фокстрот?
– Что? – Ее собеседник растерялся.
– Фокстрот танцуете?
– Ну… да. Немного.
– 35 рублей за курс, – вздохнула Варя, склонив голову к плечу. – Все в жизни упирается в деньги. Сколько там было, в том тайнике?
– Много.
– На мою долю хватит?
– А во сколько вы определяете вашу долю?
– Ну, допустим, десять тысяч рублей.
– Де…
Он не договорил, словно задохнувшись. Дальше они некоторое время шли молча.
– Послушайте, Варя, – проговорил Митя наконец, поворачиваясь к своей спутнице, – это несерьезно.
– Почему?
– Потому что… там, черт возьми, не купюры. Это все надо… словом, требуется время, чтобы превратить украшения в чистые деньги. Вы даже не представляете, на какой риск приходится идти…
– Митя, простите, но мне все это неинтересно, – призналась Варя, безмятежно улыбаясь. – Смотрите: я не стала рассказывать угрозыску то, что узнала. Мне было очень легко привести их на Большую Пироговскую, после чего ваша песенка – и ваших подельников, кстати – была бы спета. – Митя побледнел. – Я готова все забыть – за десять тысяч. Сами знаете, память девичья короткая, но если я не получу эти деньги, я буду помнить, а если я буду помнить – как знать, как все обернется? Неудобно может выйти. Я не собираюсь вам угрожать – пока вы не угрожаете мне, – но вы должны понимать, что, раз я здесь, я приняла кое-какие меры. Вы ничего не сможете сделать мне, зато я много чего могу сделать вам. Давайте не будем вредить друг другу и… попробуем договориться. Если десять тысяч совсем для вас неподъемная сумма, докажите мне это, и я, может быть, соглашусь ее уменьшить.
Она остановилась и сняла свою руку с локтя спутника, с ясной улыбкой глядя ему в лицо. Митя потрясенно молчал.
– Знаете, – вырвалось у него, – до сих пор все шло хорошо, но… я всегда чувствовал, что когда-нибудь нас выведут на чистую воду. Сколько веревочке ни виться… и все такое. Но, Варя, простите – даже в самом страшном сне я не мог предположить, что это будете вы.
– Почему? – холодно спросила девушка.
– Потому что… – Он посмотрел ей в лицо и понял, что ступает на опасную почву. – Понимаете… вы казались такой… такой безобидной… Обыкновенная девушка, сутулая… голосочек тоненький… Кстати, сейчас вы уже не сутулитесь… И платье вам это очень к лицу.