— Понятно...
— Да ничего пока не понятно. И надо всё это разведать. Вперёд, Терещенко. Через три-четыре часа, когда проведёшь глубокую разведку на полсотни вёрст впереди и впереди по кругу, если никого не встретишь, вернёшься доложишь. Значит, я не прав. И хорошо бы так. Только осторожно, очень осторожно. Нельзя, чтобы твоих разведчиков обнаружили. Ни в коем случае. Ты должен засечь, выследить противника и уйти незамеченным. Ты всё понял, разведчик?
— Понял, товарищ комполка, в общем, как в учебнике.
— Именно так, иди!
Разведчик ускакал. Волохов извлёк из рюкзака флягу с холодным сладким чаем, сделал несколько глотков. Конь шёл спокойно, не потряхивая, и в какие-то минуты Волохову казалось, что он задремлет. Но тревожные мысли не давали ему вздремнуть. Мысленно он отчётливо представлял себе всю лежащую впереди огромную степь, которая словно затаилась, грозя опасностью его полку.
Погрыз с удовольствием пару чёрных сухарей, которые он любил и имел в запасе всегда, ещё с мировой войны. Не спеша запил чаем.
Длинная колонна полка растянулась больше чем на версту. И Волохову казалось, что освещённая ущербной луной и отблеском звёзд колонна хорошо видна отовсюду. Даже издалека.
Но он ошибался, издали походный строй полностью сливался с темнотой степи и был совсем невидим. Умом Волохов это понимал, но душой он... был встревожен. Чувство какой-то оголённости в этой освещённой ярким лунным светом степи пугало его. Это чувство было приглушённым, но стойкое беспокойство одолевало. Потому он и выслал разведку.
— Не дремлешь, командир? — Это подъехал Седов.
— Нет, комиссар. Хоть конь меня и старается убаюкать, не дремлется. Тревожит меня тихая степь. Будто затаилась она против нас.
— Думаешь, впереди может быть засада?
— Ну, засаду нам устроить сложно. Наши дозоры со всех сторон. Да и подвижную группу я выслал вперёд. В глубокую разведку.
— Ты, командир, всегда аккуратен.
— Спасибо на добром слове, комиссар. Как там впереди люди, всё в норме?
— Да, и дистанцию, и строй соблюдают. Всё в норме. И пушки хорошо идут.
— Хорошо.
Силуэт Седова с его конём растворился в светлом сумраке впереди. И Волохову вдруг показалось, что лунный свет каким-то странным образом перемешался с темнотой и тишиной, и золотистая светящаяся субстанция стала вливаться ему за ворот. Он ощущал приятную прохладу у себя на спине, чувствовал, что золотящийся лунный свет продолжает проникать в его тело, окутывает его... И тело начинает светиться. Он это видит по своим ладоням... Волохов спал.
Его молодой, но очень умный и спокойный конь, мерно ступая в середине длинной войсковой колонны, старался не потревожить своего измотанного, уставшего за трудный день седока.