— У кого лошадь и корова — тот богатый. Надо нищим что-то тоже кушать...
— А ты знаешь, кто у нас в деревне нищий? Да и у вас тоже? Знаешь?
Николай промолчал.
— Молчишь. Потому что знаешь! Пьяницы и бездельники! Вот они и устроили «революцию», чтобы отобрать чужое добро, чужим потом нажитое... Потому мы все и воюем против вас! Чтобы сохранить свои дома от грабежа! А своих жён от насилия! Вот так, господин, то есть гражданин красный командир.
— Да... ты подкованный здорово!
— Что я, лошадь?
— Это у нас так говорят про грамотных.
— A-а... а сказал «безграмотный»!
— Не знал... Откуда так по-русски хорошо говоришь?
— Откуда-откуда! У нас почти все так говорят. Многие служили в армии у царя. Вся администрация Финляндского княжества и полиция — были русские чиновники. До вашей революции, до октября семнадцатого, по-фински только в деревнях и говорили. А в городе... Ну, среди учёных... А так, в городе, в основном, по-русски, ну и по-фински тоже... немного, — Матти сам запутался в объяснениях.
Этот мужественный парень ему всё больше нравился.
— И что, смерти не боишься? Жить не хочется?
— Да как... боюсь, конечно. И жить хочется. Но... если уж получается так... не трястись же... на коленях... Да и не поможет.
— Правильно говоришь, красный Николай. Покурить хочешь?
— Дай, если есть. Я в бою свой кисет с махоркой потерял.
Матти остановился, показал жестом, чтобы пленный отошёл к скале. Встали возле молодых трёх берёзок, примостившихся возле невысоких каменных возвышений, отгораживающих, как бы обрамляющих в этом месте побережье.
Хейкка достал свой кисет, оторвал газету для самокрутки. Отсыпал махорки. Послюнявил край, свернул. Всё время, однако, был настороже. Держал винтовку через локоть на руке, не спуская глаз с русского, который в двух саженях от него прислонился к берёзе.
— На, держи!
— Спасибо!
Матти достал из кармана свою, заранее свёрнутую, недокуренную в прошлый раз, самокрутку.
Закурили.
— Как тебя-то зовут?
— Матти.
— Спасибо тебе, Матти. Такое дело... что в такой момент... перед... концом. Закурить дал. Это — святое дело. Спасибо тебе.
— Да... ладно.
Минуты с две помолчали.
— Знаешь что, Николай?
— Чего?
— Докуривай! И разбежимся в разные стороны!
— Как?! — Он ошалело посмотрел на финского солдата.
— Я тебя отпускаю, красный русский. Не хочу тебя убивать. Ты запомни, что финн русскому не враг. Никогда не был и не будет. Финн никому не враг. А если кто к нам лезет, будем бить. — Матти даже раскраснелся от важности своей речи. Этого, конечно, не видно было в темноте, но щеки у него горели. — А сейчас иди! Только если тебя поймают, то уже не помогу. И помни, я тебя не отпускал, ты сам сбежал.