– Понял? Леську не трогать! – твёрдо сказал Тим.
Панфёров с ненавистью посмотрел на нас обоих и удалился.
Разошлись и зрители, поняв, что всё интересное закончилось.
Тим поднял на меня свой золотистый взгляд. О небо! Все мои мечты, где я представляла себя похудевшей и лёгкой, такой эльфийской принцессой, под стать Тиму, – все мои мечты сбывались, потому что его глаза говорили: можно!
Я шагнула к нему и прижалась губами к его губам.
Я не знаю, я ещё ни с кем никогда не целовалась. И, наверное, это тоже не могла считаться поцелуем. Но вкус его губ я запомнила: нежный и чуть горьковатый. От сигарет, что ли.
– Лесь, ты чего?
Тим улыбался. Держал меня за плечи и улыбался.
И я поняла, что никакого поцелуя не было. А эта нежная горечь –только плод моего воображения.
– С тобой всё в порядке?
Я кивнула.
– Они тебя больше не тронут, не бойся.
Я не боялась.
Я не думала.
Я вообще ничего не чувствовала.
Леся
Я просто лгу, и мир не так хорош.
С уверенностью в собственном прозренье
я лгу себе самой — такую ложь
не называют ложью во спасенье.
Я лишний гость на свадебном пиру,
где краше всех жених — и тот подменный.
Ему в лицо — самозабвенно вру,
и ложь — молитвословна, вдохновенна.
Слепая дура — хуже, чем слепцы,
кликуша, а туда же, во пророки!
Люби свои туманные дворцы
и Богом позабытые дороги!
Но взгляд мой, обращённый на закат,
сияет ожиданием весёлым.
Я вижу там тугие облака
и золото небесного престола.
Я — лгу?
Не знаю, сколько времени я сидела, тупо уставившись на эти свои карандашные строчки. Наверное, долго. Так долго, что буквы стали восприниматься как рисунок, как крючочки на бумаге, и смысл написанного испарился.
Шёл урок, Полина что-то вещала у доски, потом слушали органную музыку, Баха, что ли, или Генделя. Что-то такое, тяжеловесное. Зачем надо было писать музыку, которая придавливает человека к земле и не даёт дышать?
Этот орган меня добил бы, если бы, если бы…
– Леся?
Я подняла глаза.
Да. Так долго, что все разошлись, а я и не заметила.
В классе остались только я и Полина.
– Леся, что с тобой? Ты расстроена?
Я покачала головой. Расстроена – это когда ноготь сломался, куртка порвалась, потерялась любимая игрушка, поссорилась с родителями, схлопотала двойку за контрольную. Это называется расстроена.
А у меня…
Я даже не знаю, как это назвать.
Я была убита.
Сражена наповал.
Без права воскреснуть!
– Леся, ты вообще меня слышишь?
Я в который раз очнулась. Полина держала перед собой смятый листок. Тот самый, со стихами.
– Это ты написала?
Я вяло кивнула.
– Но это же замечательно! Это… Это… Такие строки способен написать только очень глубоко чувствующий человек! Для твоих лет это просто поразительно!