По привычке, королева гоблинов начала мысленно составлять меню, которое одобрит завтра же утром. Это занятие ничуть не мешало ей связать почти не сопротивлявшегося карла проржавевшей цепью, которая нашлась тут же, под алтарём. Да и на каменный жертвенник мелкий гад, едва не убивший их, закинулся чуть ли не сам… Из задумчивости её вывел громкий крик Лизы:
– Кира, что ты делаешь?
– А что я делаю? – как будто только очнувшись, спросила Кира и уставилась в обречённые глаза карла. Потом перевела взгляд на свою взметнувшуюся вверх руку. И очень медленно разжала пальцы, сжимающие каменные клинок.
– Действительно, бред какой, – дрожащим голосом ответила она, откидывая глухо бряцнувший нож на пол и присаживаясь на постамент статуи богини, – этим ножом только бананы чистить.
– Ты хотела его убить, – гулким шёпотом прокомментировала очевидный факт Лиза, – я отвернулась, чтобы поплотнее прикрыть окна, поворачиваюсь, а ты с такой зверской физиономией над ним стоишь… И волосы как будто сами по себе развеваются.
Кира поймала ласкающую её щёку синюю длинную прядь и усмирила сильным рывком. Волосы жили своей собственной жизнью, это правда. Раньше такого своеволия она за ними не наблюдала. Более того, они удлинялись ещё больше, дотягиваясь до брошенного ножа и касаясь ног оцепеневшего от ужаса карла, как будто предлагая ей закончить начатое.
– За меня отомстят, – без особой надежды в голосе предупредил её уже их собственный пленник, и даже Лиза недоверчиво подняла бровь.
– Что происходит? – спросила она подругу, придвигаясь поближе к алтарю. Карла она не спешила спасать, что было понятно. Но и наблюдать за зверской расправой над ним тоже желания не было.
– Могу только предположить, – медленно протянула Кира, оттягивая ставшие непослушными пряди волос, – девственник оказался рядом с алтарём, и кое-кому не терпится получить свою жертву… Лучше тебе отойти, вдруг этот кое-кто ещё и разборчивый…
Послушавшись доброго совета, данного подругой осипшим от страха голосом, Лиза спиной попятилась к склизкой от плесени стене храма, и вздрогнула, когда руки вместо холодного мокрого камня нащупали тепло чьей-то ладони. Замерев, она медленно повернулась и, закусив губу, чуть не зарыдала от облегчения.