— К Худоперинскому мосту?
— Вот-вот, именно к мосту с этим неудобным, почти неприличным названием. Вы ничего не знаете, разумеется, вы же тогда томились в плену, в горах. А я не знала, за кого же должна волноваться больше — за Валериана или за вас.
— Разумеется, муж должен занимать первое место в мыслях, — не удержался Новицкий, чтобы не съязвить.
Мадатова оживилась:
— О! Узнаю остроту вашего языка. Стало быть, вы поправились совершенно. Ну, а тогда рассказывайте ваши одиссеи, Сергей Александрович. Я вся в нетерпении.
Сергей чуть передвинулся в кресле, приняв поудобнее позу, и начал повествование...
Дважды, пока он рассказывал, Патимат поменяла свечи.
— Где же похоронили Бетала? — спросила Софья Александровна, когда Новицкий закончил.
— Братья увезли его в родное селение. Местный обычай — человек должен быть похоронен там, где родился.
— И что же — теперь они будут мстить этому А6дул-беку?
— Разумеется, — ответил Новицкий и еле удержался, чтобы не добавить — «я тоже».
— Странный, невероятный, дикарский обычай, — протянула Мадатова. — Наверное, человеку с севера этого не понять, не представить. Я понимаю, что люди сталкиваются, стреляют друг в друга, размахивают кинжалами и сашками, ташками...
Княгиня чуть перебарщивала, изображая отвращение к мужским занятиям, однако Новицкий невозмутимо подыграл ей:
— Мы называем это оружие шашкой. Горское название — «сашеншхуа» — большой нож.
— Спасибо. Но — да не всё ли равно. То есть две группы людей пускают пули, наносят удары, и кто-нибудь непременно должен погибнуть. Почему бы не закончить на этом? Почему бы не разойтись с миром? Вы же дрались на дуэли, Сергей Александрович.
— Вы знаете, княгиня, как ни странно, но в горах поединки почти неизвестны. Горец не романтик, он человек практический. Почему я должен дать врагу случай себя убить? — спросит он и устроит засаду где-нибудь рядом с тропой.
Мадатова откинулась назад, и подоспевшая Патимат помогла ей, подоткнув подушки повыше.
— Вы столько знаете, Сергей Александрович. Вы так хорошо и быстро изучаете обычаи, языки. Скажите — вот вы, человек с европейским образованием, вы понимаете, что такое кровная месть?
Новицкий долго не отвечал. Он смотрел на хозяйку, но вместо тонкого лица, обрамленного замысловатой причёской, видел очертания иной физиономии. Жёсткие, суровые черты Бетала становились перед его глазами. «Что же я могу сказать вам, дорогая моя? — думал он. — Как мне объяснить вам, что значит просыпаться с одной мыслью, проводить с ней день и с нею же засыпать. Не будет покоя, пока живёт тот человек! — так, говорят, крикнул Темир, когда старшего брата засыпали землёй. И я тоже понимаю, что не будет и мне покоя...»