Вечером Ван-Гален решился подойти к командующему и предложить свои услуги не только в качестве наблюдателя, но как боевого опытного офицера. Он объяснил Мадатову, что в Европе ему не раз приходилось штурмовать крепости, и он мог быть полезен на приступе. Генерал оглядел его, задумался на минуту, а потому вызвал к себе командира одного из пяти батальонов. Майор Мартыненко прибежал немедленно, вскочил в штабную палатку, раздувая толстые щёки, а заметный живот под мундиром тоже никак не мог успокоиться.
— Майор, вам помощник, — Мадатов без обиняков перешёл на отрывистый французский язык. — Ходил на стены в Испании, Италии, Африке. Пойдёт с вашей колонной.
— Майор, — повернулся генерал к Ван-Галену. — Батальон охраняет пушки... большие... разрушать стены...
— Осадные, — подсказал нужное слово дон Хуан, почтительно наклонив голову.
— Да, осадные. Ваша задача — подвести их на расстояние выстрела, выбрать позицию и охранять артиллеристов до самого штурма...
Теперь дон Хуан ругал себя за то, что поторопился с просьбой и вынужден стоять в ущелье, терзаться неизвестностью и теснотой. В то время как такой же драгун, штабс-капитан Якубович, конечно, вертится в конных схватках, ловко рассыпая удары своей страшной кавказской шашкой.
И третью атаку кюринской конницы люди Абдул-бека отбили, почти не трогаясь с места. Те, кто не успел к общему залпу, выстрелили вдогон, и ещё с полдесятка тел полетели вниз головами на каменистую почву. Двое застряли носками в стременах, и лошади потащили их прочь, через валуны, сквозь кустарник. Один кричал, визжал, звал на помощь, пробовал подтянуться, но быстро затих.
Гассан-ага подъехал к Мадатову. От злой обиды юноша чуть не плакал.
— Они стоят! — крикнул он. — Они стоят, а мы поворачиваем назад.
— Они побегут, — обещал ему Валериан, как обещал бы сыну желанную игрушку или забаву. — Они ещё покажут нам спины. Ударь ещё раз, сбей их, отгони от ущелья, чтобы я мог вывести пехоту и пушки. И тогда мы пойдём к Хозреку.
Гассан-ага обтёр лопастью башлыка вспотевшее, испачканное лицо и поскакал прочь, созывая и выстраивая свою тысячу для очередного броска.
Авангард казимухухцев ждал очередного приступа. Туман поднялся, солнце свободно разбросало косые лучи по равнине, и Абдул-бек хорошо различал ряды мадатовской конницы, подходящие ровной рысью, готовые к решительному броску.
— Держи коня, — бросил он Дауду, скользнул вниз, одновременно выхватывая ружьё из чехла. Длинный тонкий ствол крымской винтовки удобно лёг у передней луки. Дауд, свесившись с седла, железной рукой держал жеребца под уздцы. Абдул-бек выдохнул и медленно повёл мушку, выцеливая всадника, гордо ехавшего в центре первой шеренги. Потянул крючок, хлопнул выстрел, кюринец приподнялся на стременах и тут же повалился назад, хватая руками воздух.