Возможно, ее мать поступила так, пытаясь спасти то немногое, что еще уцелело?
И все же для юного принца это обернулось тяжелейшим испытанием.
– Я знаю, что они были ужасными правителями. Даже ребенком я иногда чувствовал, что они поступают неправильно. Они не принимали прошения... от их собственных подданных, чьи дома отбирали или громили... от бедолаг, которых то и дело избивали... а виновные избегали наказания... Порой родители вели себя точно тираны из сказок, которые мне читала няня. Вот почему я вышел из себя прошлым вечером. Знаю, ты была права насчет них, но... Они мертвы. – Голос Чудовища зазвучал глуше, срываясь на рык. – Их ошибки уже в пр-р-рошлом. Неужели нельзя пр-р-росто оставить их в покое?
Рычание перешло в рев. Чудовище разинуло пасть и завыло, обнажив клыки и зубы, закрыв глаза. В его пугающем вопле смешались злость и скорбь – Белль никогда не слышала ничего подобного. Так могло бы выть какое-то древнее огромное существо, которое много лет скитается по лесам, тщетно пытаясь что-то отыскать.
Белль мельком отметила, что снова пошел снег, и Чудовище своим горячим дыханием растапливало крошечные снежинки у себя над головой, словно волшебный огнедышащий зверь.
Девушка обвела взглядом заброшенный, неухоженный сад и мрачное старинное кладбище. Воздух вдруг сделался обжигающе холодным: падающие снежинки стали крупнее и выглядели как-то странно. Белль дотронулась до одной, и та не растаяла. Это пепел, осознала девушка. Пепел из какого-то ужасного апокалиптического пламени, знаменующего охватившую этот край войну, видение всеобщего конца.
Два тирана, которые вели себя так, словно их в детстве не научили отличать плохое от хорошего, правившие своим затерянным в лесах Франции королевством так, будто это игрушка... И ее собственная мать, вознамерившаяся наказать их, а потом испытать их сына. Все в этой истории вели себя точно самоуверенные божки.
Она набрала в легкие побольше воздуха.
– Чудовище, мне так жаль.
Хозяин замка грустно улыбнулся.
– Когда-то... до всего этого у меня было настоящее имя.
– И какое же?
– Теперь это не важно. – Чудовище покачало головой. – Даже если бы... если бы я превратился обратно в человека, то уже не стал бы прежним.
– Ох. – У Белль слезы навернулись на глаза, и она прикусила губу.
– Ну, не всё так плохо, – сказало Чудовище, гладя ее по голове огромной лапой. Ее утешали. – Не все... перемены к худшему. Ты помогла мне это понять.
Белль почувствовала, что сейчас расплачется, но не понимала почему. Она вдруг осознала, что даже если бы не коснулась заколдованной розы, даже если бы не была дочерью волшебницы, наславшей проклятие, то всё равно сделала бы всё возможное, чтобы помочь Чудовищу. Странное чувство: прежде ей никогда не выпадала возможность кому-то помочь, не считая отца.