– Думаю, это похоже на Аларика, – неуверенно сказало Чудовище. – Только я был ребенком, мне все взрослые казались высокими.
Белль рассмеялась.
– Не могу представить тебя маленьким.
Чудовище смущенно улыбнулось... а потом у него дернулись уши. Оно повернулось и уставилось на коричневую птичку, которую Белль до сего момента не замечала. Птаха сидела на ветке, в глубине фигурно подстриженного куста. Неизвестно, о чем думала волшебница, превращая принца в чудовище: отталкивалась ли она от образа собаки, кошки или какой-то неведомой зверушки, но при виде воробья хозяин замка сделал охотничью стойку, а хвост его начал мелко подрагивать.
Белль слегка шлепнула его по запястью.
Чудовище встряхнулось, поглядело на девушку с горестной улыбкой и двинулось дальше.
Конюшня представляла собой деревянную пристройку к общему нагромождению башен и башенок – рядом с замком, но в кольце внешних стен. Кроме того, пока это было первое здание – не считая спальни Белль, – уже начавшее покрываться ледяной паутиной. Одна главная нить проложила себе путь к углу старинного каменного здания, от нее во все стороны тянулись отростки потоньше, поднимаясь всё выше и выше, стремясь к крыше.
Белль старалась не паниковать. Хоть она и не знала, чем все это закончится, паутина недвусмысленно намекала, что ничего хорошего обитателей замка не ждет.
В развилке двух белесых нитей поблескивала еще одна пластина льда, как тогда, рано утром. Девушка пригляделась к ней внимательнее, ожидая, не появится ли во льду очередное видение.
Надежды ее оправдались.
Поверхность льда заблестела, и в ней, как в маленьком окошечке, появился ярко освещенный зал – несомненно, это таверна. Люди за столами пили и веселились, но поскольку звук видение не передавало, сценка производила гнетущее впечатление. Белль увидела, как Морис чокается с двумя молодыми людьми: один хохотал и хлестал пиво, другой улыбался уголком рта, а его черные глаза горели каким-то нездоровым блеском, как угольки.
– Ты это видишь? – начала было девушка, но тут солнце вышло из-за облаков, свет стал ярче и видение померкло.
Чудовище открыло большие двойные двери конюшни и вошло внутрь. Белль быстро последовала за ним, радуясь возможности оказаться в тепле. Внутри пахло плесенью, воздух был застоявшийся: ни резкого запаха свежего конского навоза, ни приятного аромата сена. Весь силос и корм давно превратились в серую труху, а то, что не сгнило, попортили грызуны.
– Выходит, ты не был здесь десять лет, – сказала Белль, заглядывая в стойла.
– Я и тогда-то зашел сюда лишь затем, чтобы выпустить лошадей, – вздохнуло Чудовище. – Хотя я и прежде заходил сюда не слишком часто. Когда Аларик... исчез, мои родители наняли кого-то ему на замену, а новый конюх считал, что это не место для принца. Если я хотел покататься, мне приводили уже оседланного коня. Я скучал по этому месту. Здесь всегда было тепло, мне всегда были здесь рады, лошади давали себя гладить, и мне нравилось, как они пахнут... – Чудовище с грустным видом принюхалось.