Стоны сделались громче, заскрипели металлические кровати: то ли узники боялись, то ли ждали положенную им овсянку – трудно сказать.
Кода Белль, наконец, распахнула первую дверь, сложно сказать, кто удивился сильнее: она или томившийся внутри заключенный.
Находившийся внутри субъект был низеньким. Очень низеньким. Конечно, узник содержался в отвратительных условиях, и все же Белль сомневалась, что можно так сильно обрасти волосами. Скорее всего голову бедняги покрывали самые настоящие иглы, как у ежа.
– БЕГИТЕ! – сказала Белль, вновь обретя способность говорить. Она указала на дверь. – Вы свободны!
Бедолага подслеповато заморгал, его большие черные глаза слезились. Он уже открыл было рот, но девушка прижала палец к губам.
– Тс-с-с! Бегите!
Тут существо побежало, а может... заметалось – трудно сказать.
План Белль был прост: как можно скорее отпереть все двери, выпустить всех узников. Найти своих мать и отца, пока стражники будут ловить сбежавших обитателей сумасшедшего дома.
Идея не блестящая, но ничего другого ей в голову не пришло.
Она побежала к следующей камере, потом к следующей.
Большая часть заключенных оказалась людьми. У всех несчастных головы были покрыты шрамами и рубцами. Кроме того, некоторых узников Белль знала.
– Господин Буланжер? – От изумления у девушки просто отвисла челюсть. Перед ней стоял отец нынешнего месье Буланжера, старый кондитер, про которого поговаривали, будто он умел создавать такие нежные и воздушные сладости из сахара, словно их творили ангелы. Вот только Белль уже много лет ничего про него не слышала.
Господин Буланжер глядел печально и немного смущенно, вид имел откровенно больной и тяжело, со свистом дышал.
Белль открыла было рот, чтобы что-то сказать. Ведь старик тоже чей-то отец, как и Морис – ее папа. А его выкрали и упекли сюда...
В этот миг кто-то из стражников наконец заподозрил неладное.
– ЭЙ! ЭЙ! Адриан! Иди сюда! Почему Мэри еще не вернулась? Кажись, у нас неприятности...
Белль бросилась бежать, надеясь, что старый кондитер – был ли он чаровником? – следует за ней, но удостовериться, так это или нет, было некогда.
Девушка стремительно металась от камеры к камере, отпирая двери так быстро, как только могла – пальцы уже устали. Крики стражников сделались громче.
Наконец она распахнула последнюю дверь... и увидела нечто, очень похожее на труп, привязанный к твердой каменной скамье.
«Труп» приподнял голову и посмотрел на девушку.
Белль сразу же узнала монстра, явившегося ей ночью в зеркале.
– Мама! – зарыдала она.
Воссоединение
– Белль, – прохрипела ее мать.