* * *
Вероника шла по улице, осторожно обходя лужи, в которых отражались редкие фонари, и не совсем трезвых парней, которые нет-нет да крикнут что-нибудь вслед стройной девушке, вечером идущей по эспланаде, типа: «Эй, красавица, пошли бухнём!» Веронику коробило это, но не сильно, она привыкла к городу, к людям, к жизни, которая текла вокруг нее, образовывая маленькие водовороты, но так и не затягивала вглубь. Жизнь была скучна и однообразна. В семнадцать лет Вероника мечтала о будущем, прекрасном и насыщенном событиями и интересными людьми, о наполненном смыслом и высокими чувствами бытии, в котором она, девушка с недюжинным умом, будет играть одну из главных или хотя бы больших ролей. Но нет, закончилось школьное безмятежное время, пролетели годы университета, и то самое бытие шмякнуло девушку об асфальт реальности и растворило почти в однообразной массе стандартного человечества. И естественный путь: «замужество, дети, борьба за жилье, любовник, карьера, пенсия, внуки, медленный конец» – был для нее предопределен, если бы не резкое неприятие Вероникой всего этого спокойного существования. Она, после некоего замешательства от отсутствия внимания к ней, такой умной и неординарной, как ей казалось, со стороны большого мира города Перми, решила, что если мир не идет к ней, то она сделает так, что мир о ней узнает. Правда, как это осуществить, она не знала и пыталась проявить себя различными способами, известными и неизвестными. Попробовала пожить в обществе сектантов-русофилов, быстро осознав, что это народное течение ничего общего с любовью к родине и полетом великих мыслей не имеет, курила марихуану с немногочисленными уже к тому времени рокерами-музыкантами, которые склоняли ее к сексу посредством маловразумительных текстов, положенных на сомнительного качества музыкальные эксперименты, пила вино с водкой в обществе эзотериков, медленно тянущих из нее последние деньги, которые она за неимением других предложений получала, стоя в супермаркетах у касс с коробкой сигарет «Мальборо», уже машинально произнося набившую оскомину фразу: «Вы курите?» Но ничто из этого не приносило ей удовлетворения собственным существованием.
Она устроилась на более-менее привлекательную работу, привлекательность которой заключалась в том, что работа эта не мешала поискам Вероники правильного пути. По сути, на работу можно было ходить не часто и не с утра. Утром поиски пути долго продолжались в виде медленного и нежеланного перехода из фазы снов, где истина была почти рядом, в мерзкую фазу бодрствования. Она начала читать новинки современной литературы и по инерции эзотерические сочинения околонаучного содержания и неожиданно для себя поняла, что, вероятно, всю свою недолгую жизнь она делала всё неправильно.