Димм немного поразмышлял. Да, дело могло обернуться катастрофой. Если выберут двух ставленников Гомера, то… Раз Харли, глашатай, уже там, то решение может быть очень быстрым.
— Мы почти ничего не в состоянии сде… Чёрт! Слишком всё это рано закрутилось… Шмель, остальных наших оповестили? Давайте всех знакомых обзванивайте, попробуем хотя бы одну свою кандидатуру выставить. Эрна, однако тебе под танк придётся…
— Мне?!!
— Ну а кому? Сама подумай! Нужен человек известный, и чтобы народ поддержал. А известные все — за исключением Гомера — либо близки к бывшим шерифам и Совету, либо — к гильдиям. А благодаря вашим усилиям, такая близость сейчас — чуть ли не клеймо злодея… Остаёшься ты — тебя все знают, ты — борец за справедливость… Если удастся перехватить у Гомера хотя бы одно место шерифа, то будет хоть какой-то шанс его контролировать. Кота можно будет как-то убеждать…
— Нет!.. Ну какой из меня шериф!? Я сочинить что-нибудь могу, высказаться… Но гриферов ловить? Как вы себе это представляете!?
— Рисса же ловила… — подал голос Шмель. — Не прибедняйся, Эрни, ты вполне справишься…
— Ребята, миленькие, скажите, что вы шутите! — она тревожно смотрела то на одного, то на другого.
Однако других вариантов действительно просто не приходило в голову.
День выборов
С самого начала было понятно, что шансов немного. Большой зал Ратуши был битком забит людьми, и каждый второй был сторонником Гомера. Казалось бы — какая разница, кто собрался в Ратуше, всё равно сообщения о голосовании будут разосланы всем без исключения гражданам Тау. Но Димм понимал, что энтузиазм, энергетика и популистские лозунги этой шумной братии неизбежно увлекут и большую часть тех, кто далёк от политических заморочек и нюансов.
Гомер для многих выглядел эдаким «своим парнем»: гонщик-чемпион, известная личность. Всегда умел себя показать с наилучшей стороны: общительный, весёлый, красноречивый! Щедрый и внимательный опекун новичков и любимец молодёжи. И одновременно — правдоруб, резкий борец за справедливость… И совсем не дурак. Пытаться сейчас рассказывать людям о хамстве, эгоизме, мелкой мстительности Гомера было бессмысленно: этим можно было только наоборот ухудшить свои позиции. Оставалось только пытаться продвинуть своих кандидатов.
Беда была в том, что на «предвыборную компанию» у Эрны и Олимпа оставалось всего полночи, в то время как Гомер готовился давно, скрупулёзно и грамотно. Он был на коне.
У Эрны шансы, впрочем, оставались… Олимпу было куда сложнее: главный редактор официального «Вестника», хотя и не попадавший никогда ни в какие скандалы, всё-таки был представителем действующей власти… К тому же он был человек миролюбивый, мягкий, и на фоне Гомера — «рыцаря без страха и упрёка»…