Будит меня телефонный звонок. Открываю глаза и не пойму какое сейчас время суток, но судя по темноте в комнате уже как минимум поздний вечер. Шарю рукой по постельному белью и нахожу мобильный телефон, который разрывается уже больше пяти минут на самом краю кровати. На заставке фотография папы, где он скромно улыбается прямо в камеру обнажая мелкие морщинки вокруг глаз. Как же я соскучилась…
— Привет, пап.
— Дочка, ты не представляешь, что сегодня произошло! На мой счет была отправлена часть суммы, с помощью которой я могу не только расплатиться с долгом, но и заменить старое оборудование на новое.
— Я рада, пап. Сделай это поскорее.
Поднимаюсь с постели чувствуя тупую ноющую боль в области затылка.
— Я, пожалуй, подожду до свадьбы. А потом уже буду распоряжаться деньгами.
И только после своей радостной вести отец спрашивает, как мне живется в огромном особняке Картера. Есть ли у меня личная горничная и не обижает ли меня будущий муж? Отвечаю односложно и как можно скорее кладу трубку, потому что несмотря на всю мою любовь к отцу никак не могу отделаться от странного и неприятного ощущения ненужности…
Глава 23.
Кит.
— Ты ненормальная, Хилари, — возвращаюсь злой после разговора с Мией и падаю на шезлонг.
Сам не пойму почему так завелся и что такого произошло, но мне почему-то хочутся закрыть беззащитную малышку Мию собой и отбивать все нанесенные удары чужаками. Она — беззащитный испуганный зверек, а Хил — опытная хищница, которая не только царапается, но и кусается.
— Потому что усложнила тебе задачу? Ты прав, после такого будет нелегко её трахнуть, — Хил намазывает свое тело солнцезащитным кремом и нагло усмехается.
Хилари Норрис всегда казалась мне просто девушкой-другом. Той, с кем можно было непринужденно поболтать, обсудить футбольные матчи, закатить вечеринку и здорово оттянуться. Мне всегда были важны отношения, которые не переходили бы за рамки моего личного комфорта и моих установок. И Хил казалось соотвествовала им, но не сейчас.
— Мне кажется, что это не твое дело, — все никак не могу понять, что испытываю к Мие — жалость, сочувствие?
Какая мне нахрен разница, что Хил задумала устроить и зачем я вообще полез ее защищать? Но почему-то перед глазами то и дело возникал образ Мии с грустными глазами и злость на Хилари не только возвращалась, но и разжигалась сильнее.
— Ты передумал исполнять намеченный план, — не спрашивает, а констатирует факт.
И это бесит. Не потому что она говорит чушь, а потому что Хил как раз-таки права — я сам начинаю сомневаться в том, что хочу сделать больно ей, Мие. Начинаю сомневаться, что вообще начал с правильной отправной точки. Возможно я и буду упиваться собственным превосходством перед Шоном в случае если Мия переспит со мной, но внутреннее я буду чувствовать себя паршиво.