— Куда! Стоять! — конвоир вскинул винтовку.
— По ногам! Живым брать! — заорала Маша.
То ли по собственной воле, то ли по команде Маши конвоир стрелял по ногам.
— Попытка побега, товарищ старший лейтенант, — конвоир, передернув затвор, выбросил стрелянную гильзу.
— Вижу. И что же ты его?
— Товарищ старший лейтенант госбезопасности, разрешите обратиться? — начальник конвоя с удивлением посмотрел на Машу. — Обращайтесь!
— Этот пленный, — Маша указала взглядом на корчившегося на земле немца, — военный преступник. Он не рядовой Вермахта, он эсэсовец, командовал карательным отрядом. Деревню они под Москвой сжечь хотели вместе с людьми, да мы помешали. Я его опознала и готова дать показания.
— Так, — глаза старшего лейтенанта блеснули недобрым огнем. — Каратель, значит. Разберемся! Пошелюк! Симонов! — подозвал он бойцов, — Немца – в НКВД – это по их части. И вам, девушка, придется пройти тоже.
— Конечно, конечно, — согласилась Маша.
Вот это встреча! Уж кого, кого, а особиста лейтенанта Трофимова, теперь уже капитана, с которым в свой первый день пребывания в прошлом пакет на По-2 везла Маша, встретить никак не ожидала. Он-то тут откуда? Узнал ее сразу.
— Маша! Живая, уже лейтенант и награды есть! Поздравляю! Ну, присаживайся. Чего тут случилось? Мне тут доложил только, что ты в том немце, которого при побеге подстрелили, эсэсовского карателя опознала.
— Да, опознала, — подтвердила Маша.
— Хорошо, — кивнул Трофимов, под протокол показания давать будешь.
Маша рассказала все, что помнила. Прочитала, поставила подпись.
— Да, — протянул Трофимов. — Я бы тоже, наверное, такое запомнил – из нагана в сердце. Самому до сих пор тот бой по ночам снится, когда танк с гранатами подрывать полез. Сильно нас тогда немцы танками жали. Подорвал я его, а он меня. Осколок из-под сердца так и не вынули. Вот здесь в контрразведке теперь. И тебя, вижу, тоже зацепило.
— А, ерунда, — отмахнулась Маша. — В порядке почти. Руку подлечу – и на фронт.
Зазвонил телефон. Капитан Трофимов снял трубку.
— Да. Привезли переводчика, отлично! Заводите.
—…Фрау лейтенант ошибается. Он не офицер СС, а ефрейтор. Документы в машине сгорели случайно.
— Спроси его, — обратился Трофимов к переводчику, — почему пытался бежать?
— Он говорит, что сам сейчас не понимает – почему? Побежал и все.
— Раздеть его! — приказал вдруг Трофимов конвоирам. — На груди след от пули в области сердца должен был остаться.
— Не надо, — вдруг сказал немец на довольно хорошем русском языке. Я не ефрейтор, я гауптман. Мое настоящее имя Адольф Гимлер. Но мы не проводили карательной акции. Жители той деревни подлежали вывозу для добровольной работы в Германии, а в СС я никогда не был.