В то же время, на фоне вводимого режима экономии, подчиняющего страну решению задач выплаты долгов, в определенной степени негативно на положении российской экономики сказывался рост цен на нефть и нефтепродукты на мировом рынке, усиливший позиции российских «нефтебаронов».
Нефтяной бум вел к быстрому росту внутренних цен на бензин, нефтепродукты, а соответственно на продовольствие и другие товары первой необходимости. Наблюдатели обратили внимание на то, что Минфин прекратил публиковать данные о текущей инфляции, которая, по оценкам экспертов, приблизилась к 4 процентам в месяц. В основных сельскохозяйственных регионах России, не имевших средств оплачивать нефтепродукты по мировым ценам, наблюдался острый дефицит горючего, поставивший под вопрос уборку урожая, например, в Воронежской и Ростовской областях, в Краснодарском крае.
Нефтяники достаточно откровенно ставили перед правительством условие гарантировать оплату поставок нефтепродуктов в эти регионы фактически по мировым ценам, чего правительство также сделать было не в состоянии. Наблюдатели отмечали, что в погоне за сверхприбылью нефтяные компании в нефтедобывающих регионах, как правило, уходили от налогообложения («скупая» взятками региональное начальство и оставляя местные бюджеты пустыми).
Кроме того, все чаще становились известными данные, свидетельствовавшие о том, что власти ряда регионов, в свою очередь, активно начали заниматься экспортом накопленных запасов нефти и нефтепродуктов, стремясь воспользоваться выгодной конъюнктурой на мировом рынке и не обращая внимания на ущерб от этого интересам населения и местной экономике.
Федеральные власти, заинтересованные в том, чтобы пополнить казну за счет продажи в нее экспортерами 75 процентов валютной выручки, смотрели сквозь пальцы на разрушительные для страны последствия нефтяного бума. Исходя из практики последних лет, возможно, деньги в страну от этих операции, как и прежде, не возвращались, оседая на счетах зарубежных банков, в оффшорах.
В частности, вместо ожидавшегося роста золотовалютных резервов наблюдалось их снижение, что большинство экспертов объясняли продолжавшимся реальным падением курса национальной валюты, искусственно прикрываемым интервенциями Центробанка на валютных торгах.
О начале нового витка девальвации рубля, вероятно, свидетельствовало и решение Сбербанка о снижении процентов по вкладам (в результате снижения процентных ставок по вкладам должен вырасти приток «горячих» рублей на валютный и товарный рынки, что, с одной стороны, вызвало бы дальнейший рост цен, а с другой — рост курса доллара). Введение пятипроцентной вывозной пошлины на нефть и нефтепродукты также говорило о том, что государство вынуждено было смириться с потерей нефтедолларов и войти «в долю» с частным капиталом, чтобы снять хоть какую-то часть с его сверхприбылей для пополнения госказны.