– Лапоть! Лапоть?! Ты чего это удумал?! – Тряс я его. Он медленно исчезал, выложившись на полную. Защитил свой дом, как мог, вложив всю свою магию и самого себя в щит. Если бы не он, то никто бы не выжил. Только я, как умеющий летать.
– Господин… – схаркнул он полупрозрачной кровью. Глаза закрывались. – Передай отцу, что я его люблю, – исчез он окончательно, сжав мою ладонь напоследок. Руки у него были холодные.
– Прощай… – Держал я воздух вместо него. – Прощай…
Избушка разваливалась на глазах, сумев последним волевым усилием выкинуть в окна пострадавших подростков и учительницу, после чего окончательно распалась на куски, объятая синим пламенем. Вскрикнула, испустив последний свой вздох.
Я же взлетел вверх и вбок, избегая дыма и страшного жара. Искр, светящихся в ночи.
– Нет, нет! Алиса! Нет! – страшно закричали на земле её сёстры, валяющиеся подле неё, не в силах встать на дрожащие ноги. Добрыня с Всеславом были без сознания. Переломаны, но живы. Лёха с Мишей и Бояной отделались лёгким испугом, тогда как трое парней из «пузатиков», имена которых я так и не удосужился узнать, были мертвы. Шеи сломаны. Журавушки не видно. – Не умирай! Только не умирай! – завыла на луну Забава, укачивая окровавленную Алису. Елена пыталась остановить кровь сестрёнке, но не получалось.
– Дай мне, – вырвал я Алиску из рук сестёр и зарычал, чеканя слова и глядя на небо с вызовом: – На синем море-окияне, на острове Буяне, стоит дуб кверху корнями. На дубу сидит красна девица. Это не красная девица – Сама Мать Пресвятая Богородица. Она шьёт-расшивает, больные раны зашивает, тянет нитку от севера до востока. Эта нитка обрывается, у рабы Алисы горячая кровь унимается. По этот час! По этот раз! По эту святую минуту!!!
В глазах защипало, закапали у меня слёзы, что обрели целительную силу и при попадании на кожу закрывали раны, сращивали переломы и унимали боль. Кто-то встал рядом, набирая в склянки живительный состав и раздавая его нуждающимся. Анастасия Ивановна, узнал я её, чуть повернув голову.
– Где Журавушка? – вспомнил я о ней, передав драгоценную пушинку из рук в руки сёстрам. Ран на ней не было. Полностью излечилась. Просто спит, причмокивая.
– От сильного удара о землю в ней проснулись звериные инстинкты. Превратилась и убежала в лес. – Стёрла с лица кровь учительница, посмотрев в сторону чёрной чащи. – Ох, беда…
– Ей там не выжить, – подобрал я с земли кусок уцелевшей доски от избы. – Я за ней.
– Нет! – Вцепилась в мою руку перепуганная классная руководитель. – Нам не справиться без тебя. Обождём до утра и отправимся за ней вместе.