— Не помню, — сказал он.
— Вы, может, думали, что метели кончились? А кончились только северные ветра. Заструги оставил сиверко. Метель только еще будет; и будет сегодня и завтра, а сколько дней она пропоет — никто не знает. Придется вам пойти к нам на кордон.
— Я никого но хочу стеснять, — неловко пробормотал он, не понимая, чего больше в этом приглашении — недовольства или желания помочь ему.
— Ничего, — сухо ответила она, — я привыкла к ночлежникам. Наш кордон — последнее жилое место в округе.
Он вспомнил прощание с Саламатовым и спросил:
— Как он называется?
— Дикий.
— А как вас зовут?
Она нехотя сказала:
— Кому как привычнее. Мать называет Христиной, отец звал Диковинкой, а люди называют лесничихой.
Теперь он смотрел на нее, не отрывая глаз. Лесничиха? Та самая женщина, которая хозяйничает в огромном крае, которой подчиняются все лесные жители! Женщина, в две недели обошедшая все становища, чтобы собрать на сплав охотников! Это о ней сам Саламатов говорил с уважением, как о человеке, для которого нет ничего невозможного.
Нестеров все смотрел на нее с изумлением, которого уже не умел скрыть, если бы и захотел.
Христина усмехнулась и сказала:
— Пора идти; вы ведь не на смотринах.
Теперь только он обратил внимание, что и говорит Христина не тем уральским говором, к которому Нестеров привык здесь, а хорошим русским языком, только чуть удлиняя окончания слов. Он вспомнил, какой представлял себе лесничиху Лунину: высокой, мужеподобной женщиной с круглым обветренным лицом, с грубыми манерами — таежной жительницей, охотницей и следопытом, с топором за поясом.
Впрочем, топор был и у Христины. Да и манеры ее резковаты.
Христина нагнулась к его мешку, подняла легким движением и надела на плечи раньше, чем он успел запротестовать.
— Вы устали, — почти грубо сказала она.
Вот она остановилась возле огромной березы, подняла голову, оглядывая сплетенные сучья, вынула из-за ремня топорик и ударила обушком по стволу. Дерево глухо зашумело. Удар был такой, словно обушок увяз в коре. Она обернулась к Нестерову и тоном учителя сказала:
— Трудно будет идти. Дерево отволгло, весна близко. Не дойдете вы до Нима, придется ре́ки переходить.
— Перейду, — сердито сказал Сергей.
Она оглянулась, испытующе поглядела на него, словно проверяя, может ли такой перейти. Он вспомнил, что Саламатов просил передать Луниной последние известия с фронта и советовал в случае нужды обратиться к ней за помощью. Неужели эта девушка действительно может помочь ему?
— Вы знаете, что нами освобождены Краснодар, Ростов и Ржев?