Ох, то-то все вы, девки молодые,
Все глупы вы. Уж если подвернулся
К вам человек завидный, не простой,
Так должно вам его себе упрочить…
А. С. Пушкин
1
И, как всегда, он не расслышал приближения Христины, хотя ждал ее на крыльце почти час. Она знала особые правила ходьбы на лыжах, выбирала направление завихренного снежного покрова, на глаз определяла его плотность и могла подойти к зверю неслышно, как бы настороженно он ни вслушивался. Где же было Сергею услышать ее?
Сняв лыжи, Христина прошла мимо. Он заметил неровное дыхание девушки. Спросил:
— Устали?
— Да, — небрежно ответила она.
Нестеров протянул руку, чтобы принять от нее ружье. Она, словно не замечая его движения, повесила ружье сама, открыла дверь и прошла в комнату. Раздеваясь, сказала:
— Пурга кончается, завтра можно и уходить.
— Христина! — вскрикнула мать.
— Что? — спросила она. И не допускающим возражения тоном ответила матери: — У него есть дело. Не век же ему в гостях сидеть!
Сергей молча прошел за перегородку, где стояла кровать. Мешок его был собран еще после обеда. Конечно, он должен был давно уйти! Что она могла подумать о нем, постороннем человеке, который, пользуясь гостеприимством женщин, целыми днями валяется на кровати, скучает, забыв о деле?
Сквозь толстые стены из кедровника, которые все время пахнут так, словно ты в теплом летнем лесу, слышно гудение ветра. Христина сказала, что метель кончается. Где же? Впрочем, она, как колдунья, знает природу. Значит, кончается, если сказала Христина.
Он услышал за стеной тихий голос Марии Семеновны:
— И не Диковинка ты, а дика́я! Вот уж истинно дика́я… Ну что ты хорошего человека в такую погоду выгоняешь? Ох, девка, девка, нет в тебе покоя.
— Спи, мама.
— Человек к тебе с добром…
— Молчи, мама.
— Тут бы и тебе остепениться.
Послышался такой звук, словно хрустнули пальцы.
— Не век тебе в лесу бирюком сидеть, пню молиться, с лешими хороводы водить.
— Я сейчас же уйду, если ты не замолчишь! Ему отдыхать надо, а ты шумишь… Проснется.
— Молчу, молчу. Эх ты…
За стеной все смолкло, но еще долго слышались тяжелые вздохи Марии Семеновны.
Сергей незаметно уснул. Всю ночь ему слилось бурное море, корабли, крушения… Это метель покачивала дом и свистела в трубе, в ставнях, колотилась в сенцы.
2
Проснувшись, он не узнал комнаты. Она была позолочена широкими мазками, словно неведомый художник, решив попробовать ярость и силу своих красок, мазнул кистью там и тут: возле двери, на косяке окна, вдоль всей перегородки и в трех местах на широких кедровых половицах. Нестеров не сразу сообразил, что это солнце.