— Где письмо? — спросил Сергей.
Тимох поднял подол своей малицы, сшитой из оленьих шкур мехом наружу, и долго копался в карманах полушубка, надетого под ней. Нестеров нетерпеливо ждал. Он готов был содрать с посла эту малицу, чтобы поскорее узнать новости. Но вот Тимох вынул самодельный конверт и протянул его геологу.
Телефонограмма, переданная из Красногорска на Велс, была подписана Саламатовым, который кратко сообщал о последних событиях в экспедиции. Нестеров с обидой подумал о том, что эти новости могла бы сообщать и Варя…
Позицию Палехова Саламатов охарактеризовал кратко: что он гнется, но не ломится. Согласие на продолжение поисков он дал, а машины задерживает. Саламатов боялся, что обоз не сможет дойти до вскрытия рек и застрянет по дороге, поэтому он писал Нестерову, что лучше бы ему вернуться. «Из-за тебя я сам стал чуть ли не геологом, но одному мне с Палеховым бороться не под силу, приезжай на помощь!» — просил он.
Это могло означать только одно: Саламатов уверен, что Палехов сорвет весенний поход. Говорить прямо ему не хочется, поэтому он выдвигает другие предлоги, чтобы Нестеров вернулся.
Сергей торопливо дочитывал письмо.
Тимох смотрел жалобными глазами на Марию Семеновну. Она сердито сказала:
— Не стоят твои новости отдарка, да уж ладно! — Налила стаканчик спирта, подала Тимоху.
Тимох насухо обтер губы, понюхал спирт и медленно выпил. Нестеров присел на скамью, гляди за окно, где синело море снега и света.
Мария Семеновна, приняв из рук Тимоха стакан, оглянулась на Сергея и торопливо заговорила:
— Что это тебя, голубчик, скрутило? Уж не заболел ли? Да ведь теперь по насту-то дорога в Красногорск недальняя, а там сам во всем разберешься, — И снова принялась сердито отчитывать Тимоха: — Это разве новости, что ты принес? Вот в феврале приносил вести, за тех и вина не жалко было, пей сколько хочешь, душа радовалась. А это что за новости?
Тимох поморгал глазами.
— Олешки у меня тут, — тихо сказал он Нестерову. — Не на лыжах бежать, на нартах лежать, в два дни дома будем…
Открылась дверь, и вошла Христина. Она бережно повесила ружье, сняла полушубок, взглянула на Тимоха.
— Опять новости принес? Какие!
— Плохие, Христина Харитоновна, — грустно сказал Тимох и привычной скороговоркой перечислил свои известия.
Мария Семеновна сказала:
— Да будет тебе одно и то же толмить. Хорошая новость на печке лежит, а худая сама по дорожке бежит.
Христина взглянула на Сергея и сказала каким-то странным тоном, в котором были и ирония и жалость:
— Вот и кончились ваши разведки.
Тимох ждал, нетерпеливо сминая шайку в комок. Мария Семеновна вздыхала — то ли над крушением своей мечты о будущем таежном городе, то ли над огорчением Нестерова. В комнате наступила тягостная тишина. Все смотрели на Нестерова, ожидая от него какого-то жеста, слова, поступка.