— Эх, Андрей, так войны только в сказках кончаются, — сказал Нестеров. — Гитлеровцев оружием брать надо. Ты для оружия что-нибудь нашел?
— А для оружия я отдельно постарался…
Он вытащил из кармана штанов узкий длинный кожаный мешок, небрежно встряхнул его на руке, будто взвешивая, развязал шнурок, стягивавший устье, и перевернул мешок над столом. Тяжелая струя золотого песка полилась на столешницу, расплываясь подобно топленому маслу.
— Действительно золото! — ахнул Палехов.
— Однако блесну нашел, — солидно подтвердил Тимох. Он один отнесся к этой картине льющегося тяжелой струей золота безразлично.
Девушки, и Даша и Варя, подбежали к столу. Палехов уже перебирал в пальцах чешуйчатые мелкие пластинки, определяя возраст золота.
— Здесь в районе? — спросил он.
— Ничего не поделаешь, земля такая. В ней все есть! — убежденно и в то же время посмеиваясь над недоверчивым вопросом Палехова, ответил Лукомцев. Потом посмотрел в глаза Нестерову и сказал: — А это вот для тебя, Сергей Николаевич! Вот они, алмазы-то! — Резким движением он вытащил из внутреннего кармана полушубка пригоршню камней и швырнул их на стол. Все бросились к камням. Он небрежно откинулся, приняв особо картинную позу, выставив грудь и отставив ногу, и добавил со значением: — Пусть и мое имя в географию попадет! Есть же море Лаптевых, тоже простого человека имя, — отчего же не быть алмазному прииску имени Лукомцева?
Это наивное хвастовство, надежда, в нем прозвучавшая, и тронули и огорчили Нестерова. Он не смотрел уже на камни. Палехов взял горсть, поднес близко к лицу, будто нюхая, затем небрежно бросил обратно.
— Н-да, — протянул он, — история с географией…
— А что? — подозрительно вскинул голову Лукомцев.
— А то, что это не алмазы, — осуждающе сказал Палехов.
Лукомцев пошатнулся, но снова выпрямился, глядя на Нестерова умоляющими глазами. Но Нестеров ничем не мог утешить его.
— Ошибся ты, Андрей. Это циркон и гранат. Спутники алмаза. Где ты их взял?
— Циркон? Гранат? А я-то думал… — И Лукомцев медленно нагнулся к баяну, на котором лежала его шапка, взял ее и надел, застегнул полушубок, делая все это замедленно, неуверенными движениями. Даша вскрикнула и бросилась к нему, умоляюще взглянув на Нестерова.
— Куда вы, Андрей? Куда? — В голосе ее прозвучал такой испуг, что Лукомцев невольно задержался, ласково провел рукой по ее голове и тихо ответил:
— Обратно. Раз на раз не приходится, Дашенька. Я еще докажу… — Последние слова он произнес совсем ослабевшим голосом, сделал шаг, другой и, поддерживаемый Дашей, вдруг стал опускаться на пол.