— Испугался? — насмешливо спросила, протискиваясь мимо Федора во двор. При этом шаловливо ткнула его локтем в живот.
— Что мне тебя бояться? — пожал он плечами, чувствуя, что визит этот не к добру. Местные про старуху говорили с опаской. Ее побаивались.
— Вдруг к несчастью! — озорно блеснула глазами гостья, как бы приглашая лесника поухаживать за ней. — Что бороду отпустил?
С грустной усмешкой он подумал, что в счастье верят только в молодости, в несчастья — всю жизнь.
— Я всегда был при бороде, — ответил. — Разве не при такой длинной.
— Я бородатых не люблю! — шаловливо подмигнула Ступиха. — Жизнь-то как? Коз не держишь?
Хотела у тебя козочку купить.
— Я теперь никакого хозяйства не держу. Кот и тот пропал зимой, — Федор уже собирался пригласить старуху в дом на чай, чтобы соблюсти добрососедство.
— Пойду, раз ничего не держишь! — настроение у гостьи переменилось, глаза потускнели.
Постучав палкой по створкам калитки, она выскользнула со двора, обернулась и строго приказала:
— Бороду сбрей! Моложе станешь.
Поселившись на Байкале, Федор помнил ее уже немолодой, но энергичной женщиной, державшей большое хозяйство, часто менявшей беспутных мужей-батраков. Лет десять назад дом со всеми постройками сгорел во время таежного пала. Ступиха уехала в город к обеспеченным детям, но жить там не смогла и вернулась к погорелому месту. Здесь она построила шалаш. Вскоре сыновья привезли сырой брус и рядом с шалашом поставили времянку, в которой разместились лишь койка да жестяная печурка. В ней старуха и жила одна.
Едва она скрылась из виду, разнесло туман и снова заблестело солнце.
Собрав все подлежащее уничтожению, Федор принес тряпье в баню. Где-то вдали послышался шум двигателя и рев сирены. Прежде лесник обязательно бы вышел на берег. Теперь в этом не было надобности.
Снова светило солнце. Был ясный майский день. В бухте повыл сиреной и заглушил двигатель какой-то катер. Через несколько минут на насыпи показался полупьяный мужик с русой выгоревшей шевелюрой и красным, обожженным лицом. Он окликнул Федора по имени. Лесник выглянул из ворот. Мужик замахал рукой, подзывая к себе. Федор, передразнивая пьяного, помахал рукой, приглашая к себе. Тот постоял, тупо разглядывая инспектора, и, покачиваясь, направился к воротам.
Это был молодой человек с испитым лицом, одетый в толстый свитер.
— Батя, тебя зовут! — сказал, чуть подрагивая от икоты.
— Меня некому звать. Ко мне приходят! — нравоучительно ответил Федор.
— Да ты чо! — замигал парень. — Там начальство! Чо я буду бегать туда-сюда? — вспылил, качнувшись.