— Эй, Старатель, — спросил, Шульц, предвкушая послеобеденный отдых с короткой дремотой, — куда тебе столько газет? Понос?
— Динозавры должны вылупиться, а ничего не сообщают, — с самым серьезным видом ответил Коля.
Прищуренные глаза, Шульца дрогнули, как два индикатора, и открылись на полную диафрагму.
— Ты в детстве на голову падал?
— На голову?! — передразнил Коля с превосходством человека, располагавшего достоверной информацией, но тут же сорвался в спор: — В газете сообщение было, ну? «На Севере, в вечной мерзлоте, найдены три яйца динозавра. Одно разбилось при погрузке, два доставлены в инкубатор в хорошем состоянии». Ну? Я почти наизусть все помню. Сам читал, газета дома лежит, в тот заезд привезу. А ты — на го-олову…
— Опять Старатель гусей гонит, — изображая возмущение, заверещал Шульц. — Не маши руками, глаза выцарапаешь.
Коля вскочил, зад оттопырен, глаза круглы, ударил себя кулаком в мощную грудь.
— «Комсомольская правда» за тридцать первое марта, ну? Все помню!
— Га-га-га! Так это же первоапрельская шутка!
— Да уж… Серьезная газета и будет божественный обряд праздновать?!
— Почему божественный?
— Бабушка говорила, что первого апреля обманывать надо, а она в бога верила. Ну? Я все помню: два яйца доставлены в инкубатор в хорошем состоянии… Газета врать не будет. Значит, должны сообщить… Вылупились динозаврята, или опыт не удался и яйца протухли. Люди прочитали, ждут, а они ни слова…
Послеобеденный «тихий час» отменялся. Кто послабей — потянулись в жилые вагончики, другие выставляли катающиеся под ногами термоса, устраивались поудобней, как перед концертом.
От голоса Старателя дребезжали стекла, он защищал честь периодической печати с атеистических позиций. Так к концу перерыва подвел черту Интеллигент.
Распалили Старателя, ночью будет вкалывать за семерых, повторяя в голос строки из газеты, поминая бабушку. Дед спорить побоится: у Динозавра, тьфу… у напарника морда красная, мечется по вагончику, рычит.
Пошутили, посмеялись и забыли бы вскоре — не впервой такие концерты, но к Коле пристала кличка и теперь надолго, может быть, до самой пенсии, если, конечно, доживет до нее, будет мотаться за ним по партиям и стройкам. Славка Сбитнев женился, обзавелся квартирой, а все равно зовут Бичом.
Впрочем, зря вздыхал Дед: ему даже повезло. Дневная смена зачистила забой для бурения, всучила ему перфоратор — на, паши, твоя очередь! Он часа полтора настраивался на бурение. В это время Динозавр, рыча, метался по площадке: стаскал в кучу металлолома бросовые рельсы по сто семьдесят килограммов в каждой, крепежный лес в бревнах сложил штабелем, повертелся вокруг шурфа, заорал вниз: