— Она? — вместо девушки ответил ее супруг. — Она ни для чего не годится, только что и умеет молоть языком.
Кэтрин изумленно оглянулась на Сару и Теодора. Те по-прежнему молчали. Вот значит, что представляет собой брак в семнадцатом веке? Муж в семье главный. Ему никто не перечит. Никогда. Даже родители. Прелестно. Бедные девушки, а если попадется такая скотина как Рейн? Что за жизнь их тогда ждет? С бесконечными унижениями?
— Но ведь ты женился на ней, — раз никто не хотел поднимать этот вопрос, это сделает она. — Значит, были причины.
— Она забеременела. Мне велели жениться, чтобы не портить репутацию семьи.
— Значит, у вас есть ребенок? — удивилась Кэтрин. Она как-то не припомнит таких новостей.
Рейн посмотрел на молчащую Лару с нескрываемым презрением.
— Нет, она даже его сохранить не сумела.
— Сожалею, — девушка коснулась руки бедной девушки.
— Это ни к чему. Она сама виновата, — безразлично пожал плечами Рейн.
— Это почему же? — возмутилась Кэтрин. Ее негодованию не было предела. Может. Лара и излишне шебутная, даже глуповатая, но она не заслуживала подобного обращения. — Может, проблема не только в ней!
— Что вы имеете в виду, дорогая? — тот склонился ближе к столу и посмотрел на нее.
— Я имею виду, что причин множество: здоровье, питание… поддержка…
Если он так общался с ней при людях страшно представить, что творилось за закрытыми дверьми их дома. Рейн тем временем оглянулся на свою жену и как бы оценивающе окинул ее взглядом. А затем снова повернулся к Кэтрин.
— Можно поговорить с вами на улице, если не возражаете? Мне крайне душно в этом сарае.
— Это не сарай, а дом. Но давайте выйдем, — согласилась хмуро та, вставая из-за стола.
Едва они перешагнули порог крыльца, Рейн без предупреждения со всей силы ударил девушку по лицу.
— Да что ты себе позволяешь!? — воскликнула она, вытирая кровь с треснувшей губы.
— Послушай-ка, дорогая! Не имею ни малейшего понятия, откуда ты появилась, но впредь следи за языком. За лишние слова женщин в этом городе выволакивают на площадь и прилюдно избивают. Или порой еще хуже.
— Да что я такого сказала? — не унималась та.
Щека горела огнем, но обида с яростью пылали еще сильней. Ей так хотелось влепить ему сейчас промеж глаз, но она контролировала себя из последних сил. Интуиция подсказывала, что это приведет к дурным последствиям. Все же он дородный здоровяк, а не выпивший дуралей из кабака.
— Ты перечишь. При свидетелях. При жене.
Слова о том, кем именно она его считает, уже почти слетели с губ Кэтрин, но она вовремя осеклась. К чему лишние проблемы? Если он городской адвокат, наверняка, имеет нужные связи.