В это время Ортанс, находящаяся от нее слева, зашептала ей на ухо:
— Папочка безумно боится нашу новую гостью, вы заметили? И знаете, почему? Он считает, что она хочет женить его на себе, а для папочки это острый нож в печень.
— Господи, — простонала гостья, — почему в печень?
— Он всегда говорил, что это очень болезненно.
Губы Валентины предательски дрогнули.
— А она хочет? Мадам Маршалл? Она хочет женить его на себе?
— Думаю, нет. Кому в здравом уме придет такое в голову?
И Ортанс захихикала. Ее соседка прилагала поистине героические усилия, чтобы не захохотать.
— Собственно говоря, мы были бы только рады этому обстоятельству. Уж мадам Маршалл выдрессировала бы папочку на совесть. Он бы ходил у нее по струнке, можете мне поверить.
Валентина поверила безоговорочно. Ее плечи тряслись от беззвучного смеха.
Элен, должно быть, не заметив состояния девушки, а может быть, как раз заметив, спросила:
— Вы родственница семьи Фолье, мадемуазель? Хотя нет, не думаю, что это так. Ах да, понимаю, вы родственница мадам Леруа. Вы немного похожи.
— Д-да, мадам, — слегка запинаясь, признала Валентина, — я ее кузина.
«Боже, я сейчас умру от смеха», — подумала она про себя.
Элен терпеливо переждала, пока приступ смеха девушки пройдет и задала новый вопрос:
— Надолго к нам, мадемуазель Лефевр?
— Месяца на два-три, — сообщила та, — а может быть, дольше, не знаю. Мне здесь нравится.
— Прекрасно. Мне тоже нравится Барбадос, хотя я родом не отсюда. Я из графства Йоркшир, может быть, слышали?
— Это в Англии.
— Да, в самом деле. А вы откуда родом?
— С Мартиники.
— О, так вы коренная колонистка, мадемуазель! Впрочем, также, как и мадам Леруа. Разумеется, вы ведь кузины.
— И давно вы здесь живете, мадам Маршалл? — перехватила инициативу Валентина.
— Скоро будет десять лет. Иногда мне кажется, что я здесь родилась. Десять лет — большой срок. Особенно, мне начало это казаться после смерти моего мужа.
— Как жаль.
— Да, но это было давно. Печально, но у меня остались дети. Их у меня двое, знаете ли. Энн, ей уже семь, и Томми, ему скоро будет шесть лет.
Валентина кивала в ответ на эти подробности. Ей понравилась мадам Маршалл, хотя, конечно, разница в возрасте была весьма значительна. Но Элен умела разговаривать не только с майором. Она вполне могла бы найти общий язык с кем угодно, если б это было ей нужно. И все бы искренне считали ее прекрасной собеседницей. Валентина вспомнила Эльвиру Томпсон и решила, что из них двоих с Элен куда приятнее разговаривать. Во всяком случае, мадам Маршалл гораздо приветливее и доброжелательней.