Она стояла, повернувшись к нему боком и держа по кисти в каждой руке. Волосы заколоты ручками от кистей, на ней рабочий комбинезон, настолько заляпанный краской, что сам по себе является произведением искусства. Под комбинезоном красный лифчик – подарок на Рождество, который он преподнес ей два с половиной года назад.
– Привет, любимая.
– Привет, – ответила она с улыбкой. Но ее выдал взгляд. Она стала опять наносить краски на картину.
– Можно войти?
Соня не ответила, и он прошел в мастерскую и встал у нее за спиной.
– Как здорово, что ты начала работать.
Эта картина отличалась от всего, что она делала раньше. Фабиан знал, что жена, долгие годы писавшая рыб, ищет новые образы. Это был успешный период – ее доходы в несколько раз превосходили его зарплату, независимо от количества переработок. Ее картины, изображающие ускользающий подводный мир – косяки рыб, каракатиц и крабов, – были очень востребованы.
Большая мечта каждого художника. Но для Сони это в конечном итоге обернулось кошмаром. В самые тяжелые периоды заказы у нее были расписаны на год вперед. Клиенты сообщали нужный размер и выбирали цвета, которые должны гармонировать с интерьером. Соня чувствовала себя кем угодно, но только не художником, и в конце концов дошла до ручки.
Это случилось чуть больше полугода назад, и с тех пор она искала и экспериментировала. Спустя какое-то время показалось, что на смену рыбам пришли птицы. Она рисовала гнезда, яйца и стаи в небе.
Но сейчас она работала над чем-то совершенно иным. Бурная какофония со всеми оттенками красного.
– Пожалуйста. Я работаю.
– Как я понимаю, ты читала газеты.
– Нельзя верить всему тому, что читаешь.
– Молодая девушка. Это моя ответственность. Моя вина.
– А эта Лина Польссон?
Фабиан ждал этого вопроса и не мог ее за него упрекать. После истории с Нивой доверие было подорвано и висело на тоненькой ниточке. Если оно вообще осталось.
– Да, я был в нее влюблен и хотел только одного – чтобы мы были вместе. Но, Соня, это было тогда. В старших классах. Мы так и не стали парой, чему сейчас я очень рад.
Соня повернулась к нему и посмотрела ему в глаза. Краска капала с кистей на пол.
– Получается, теперь она для тебя ничего не значит?
– Она всего лишь моя бывшая одноклассница, у которой жестоко убили мужа.
– О’кей, – Соня продолжила рисовать, а он стоял и думал, не подойти ли к ней и обнять, как тут зазвонил его мобильный.
– Да, але?
– Ты как? – раздался голос Ирен Лильи.
– Получил по заслугам, как сказала бы моя мама, – Фабиан отошел на несколько шагов назад, чтобы Соня, которая опять взялась за картину, не брызнула на него краской. – Но сейчас мне не совсем удобно говорить. Можно я перезвоню?