Махно не ответил. Где-то возле хат уже пели. Танцевали. Украинское село вмиг перешло от печали к веселью. Такой уж нрав у народа.
Среди ночи Юрко Черниговский разбудил Нестора, спящего на возу, на сене. Воз стоял посреди двора. Махно мгновенно вскочил.
– Нестор Иванович, хлопцы з дозору прыбиглы. Фуры скриплять, артиллерия. Не выдно, но без счету идуть. З усих дорог.
Махно прислушался. Было тихо. Даже собаки спали. Мерцали звезды.
– Ночью и куст на корову похожий, – пробормотал Махно. – Но… буди хлопцев! Пускай запрягають коней. Соберемся на краю села, коло клуни.
И тотчас зашевелилось село, задвигалось. Взлаяли обеспокоенные собаки.
Внезапно невдалеке, шагах в двухстах от села, раздались хлопки, и в небо со всех сторон взлетели ракеты. Стало светло, как днем. И все поняли, что село окружено…
Фома Кожин и Грузнов, таща за собой «Максим», оказались рядом с Нестором.
– Занимать оборону? – спросил невозмутимый Кожин.
– Какая к черту оборона! – зло ответил Махно, вскочив на повозку. – Судя по всему, их тут полк, не меньше… Германы! Это вам не австрияки!
И словно бы в подтверждение того, что сюда пришла воевать армия кайзера, заухали пушки. Снаряды рвались бестолково, но где-то уже заржала раненая лошадь, вскрикнул кто-то из бойцов…
– Фома! Грузнов! Берите ручные пулеметы и эти… «Льюисы», что варта побросала: будем прорываться до леса.
– А «Максим»?
– Бросай! На ходу придется стрелять.
– Не, «Максима» не брошу. Привык…
Поблизости рвались снаряды, к ним уже присоединились немецкие «машингеверы», легкие переносные пулеметы, новинка восемнадцатого года.
Лепетченко и еще несколько хлопцев подхватили два «Льюиса» с толстыми кожухами и рубчатыми дисками на полсотни патронов. Кожин поднял на руки «Максим», несколько мгновений подержал его на весу, словно решая, оставить эту непомерную тяжесть или забрать с собой. Щит он заранее отдал хлопцам, но сам пулемет решил не снимать со станка на случай, если придется огрызаться. Взгромоздив его себе на спину, он неторопливо пошел вслед за Лепетченком. Грузнов шел рядом с ним с «Льюисом» на плече. Шли, тяжело дышали. Фома всей спиной болезненно ощущал тяжесть четырехпудовой, с острыми углами, «железяки».
– Ничего, – задыхаясь, успокаивал он сам себя. – До лесочка сдюжим.
В конце улицы их ожидал Махно. Он шел чуть впереди, указывая путь. То и дело вокруг них взлетали ракеты, свистели пули и совсем близко рвались снаряды.
Сразу за селом, на огородах, они прибавили шаг. Побежали. Через ту же самую картофельную ботву и заросли кукурузы, через которые недавно пробивались в село. Уж на что был костист и крепок Кожин, но он почти сразу отстал. Больше всего боялся споткнуться в темноте. Многие хлопцы, попав на грядки, падали, поднимались. Впрочем, поднимались не все. Упасть же с «Максимом» на спине – гиблое дело, даже если и не ранен. Можно запросто сломать хребет.