Хлопцы, увидев тяжело бегущего Фому, бросились помогать ему, поддерживать «Максим».
Впереди у них встали неясные тени. По силуэтам можно было понять, что это немцы. Грузнов на ходу стал стрелять, хлопцы бросили несколько гранат. Расчистили путь.
Фома с помощью махновцев догнал Грузнова, и теперь они потрусили рядом.
Подпрыгивая на огородных грядках, их обогнали две брички.
– Кидайте сюда свою имуществу! – предложил ездовый одной из бричек, Семка Каретников.
– Езжайте с Богом, – тяжело дыша, прохрипел Кожин.
Брички умчались вперед. Ездовые бросали в разные стороны гранаты. Коня в одной из бричек ранило. Он споткнулся, упал. Бричка перевернулась. Каретников, спрыгнув, поднял с земли два карабина, оставил бричку с раненой лошадью. Побежал к виднеющемуся впереди лесочку.
Кожин на миг задержался, дал веером две очереди. Стук станкового пулемета остановил противников. Видно, им показалось, что напоролись на уже подготовленную оборону.
Удался повстанцам этот кинжальный прорыв. Хотя и не без потерь. Приходили в себя уже в рощице. Пули свистели теперь только над головами, срезая листву. Да свет от ракет бегал среди деревьев, высвечивая и без того белые лица бойцов.
– Юрко, посчитай, сколько тут нас, – попросил Махно. – И где начальник штаба?
Семёнова-Турского принесли на руках. Когда взлетели очередные осветительные снаряды, стало ясно, что только что назначенный начштаба не жилец. Изо рта текла кровь. Рана на груди была заткнута тряпкой, подсунутой под рубаху.
– Ну что ж ты, Константин, – горестно произнес Нестор.
– Зацепило, – виновато сказал бывший прапорщик и слабо, через силу, улыбнулся. Лицо его ушло в темь до новой вспышки ракеты.
Он зацепил пальцем Нестора. Махно склонился к нему.
– Имей… в виду… – прошептал Семёнов-Турский. – Это… регулярная… все продумано… в лесок они… они неспроста дали уйти… Западня. – Он смолк, что-то забулькало в его горле. С трудом, сквозь клекот, он проталкивал слова: – За леском засады… Крепкие засады… не одолеть… Надо… надо…
– Что надо, Константин? – спросил Махно сорвавшимся голосом. Он наклонился совсем близко к лицу умирающего: – Что надо? Скажи!..
Снова вспыхнула ракета. Она взлетела словно для того, чтобы осветить запрокинутое лицо прапорщика. Белое и уже неподвижное.
– Эх! – вздохнул Махно и с силой ударил кулаком о ствол дерева, не зная, как выразить боль и злость. – Какого человека загубили, сволочи!.. – И закричал, обращаясь к хлопцам, собравшимся вокруг: – Настоящий анархист был! По природе!
– Заспокойся, Нестор! – Григорий обнял его и прошептал на ухо: – У тебя из ноги кровь текет.