– Здорово, дед Правда!.. Шо, признал меня в этот раз?
– А я й тоди, на станции, вас прызнав. Тилькы ж вы не хотилы, шоб вас признавалы, я й промовчав… А насчет ног, так я так скажу, Нестор Ивановыч: чем коротши ногы, тем розумнее голова. Закон природы!
Хлопцы поняли, что встретились знакомые. Расслабились. Заулыбались. С интересом прислушивались к беседе. Заглядывали в тачанку, в короб, где ремнями крепились обрубки ног. Качали головами, восхищаясь и жалея.
– Ну и яка ж польза нам от твоей розумной головы? – не без ехидства спросил Щусь. Он не без труда пережил возведение Махно в звание «батьки». Но быстро свыкся с переменой: против народа не попрешь. Не только германца победил Нестор, но и его, Щуся. Ну что ж, будет вторым, как когда-то. – Голова, дед, она только приказы отдает рукам чи там ногам. А те уже действуют.
– О! Справедлывый вопрос! Я ж ще с Японской войны пулеметчик. Даже медалью награжденный, – с достоинством отвечал дед Правда.
Тут уж хлопцы и вовсе зашлись смехом. Увечье деда Правды как тема для разговора, а то и шуток их не смущало. Обтерпелые хлопцы, всего навидавшиеся.
– Ну и як же ты без ног, дед Правда, будешь пулемет тягать? – Щусь залихватски сбил набок бескозырку так, что она чудом удерживалась на макушке.
– То ты його тягать будешь, – спокойно ответил дед, сворачивая цыгарку. – Бо у тебя только бескозырка розумна, бачь, як на голови держится. А шо под нею, це ще надо провирять!..
– Но-но, дед! – нахмурился Щусь. – Ты на флот не того… не шибко…
– А шо! Я правду в очи говорю, потому и хвамилие у мене таке – Правда. Ще от запорожских козакив хвамилие пишло! – спокойно сказал дедок, затягиваясь самосадом и высокомерно оглядывая обступивших его тачанку махновцев. – От вы пулеметы на тачанках возите. А в бою шо? В бою их на землю ставите, а коней кудась в укрытие… Так – ни?
– Ну, примерно, – согласился кто-то из хлопцев.
– Дуристика! Бо – потеря времени, це раз, и маневру нема, це два… От я й подумав… А ну подайте мени сюда пулемет!
Махно внимательно присматривался и прислушивался к Правде. Он уже начал догадываться, до чего додумался дед.
– Принеси ему пулемет, Фома! – приказал он стоящему здесь же Кожину.
Пулеметчик и двое его помощников подняли на тачанку семидесятикилограммовый «Максим» со щитом и станком.
– Сюды його! – показал дед.
И Кожин с хлопцами установили пулемет на заднее сиденье, в уже заготовленные выемки для колес. Ствол пулемета смотрел дулом назад.
Дед, привычно приподнял свое тело на руках, пересел, быстренько приладил какие-то дощечки в гнезда, прочно закрепил колеса, затем сказал Кожину: