Суховерхий от волнения даже вскочил, стал нервно протирать пенсне, и стало понятно, что при всей своей грозной «броневой» форме он прежде всего доцент, филолог.
– Да ведь это будет народна социальна республика, – объяснил он. – Мы все будем братьями! Потом все уровняем. И всех.
– «Бо старшины з намы, з намы козакамы…» – вдруг запел атаман.
– Стоп! – крикнул ему генеральный хорунжий и вновь обратился к Махно: – Неужели непонятно? Богач будет делиться с бедным. И все мы будем одним народом, братским. Батрак будет сидеть за одним столом с владельцем имения, учиться за его счет, лечиться… Мы их убедим, господ! Только не надо спешить, не разрушить бы экономику! – Видя, что Махно не очень убеждают его доводы, Суховерхий еще больше распалялся. Расстегнул свою кожанку, открыв расшитую рубаху. – Мы все находимся в одной экономической упряжке, бедные и богатые! – взволнованно говорил он. – Мы должны найти общий язык, если не хотим гражданской войны… Пусть в России бьют друг друга… их дело… Экономика – такая вещь, что ее насиловать никак нельзя. Вот последние произведения Винниченко… Так вы ничего его не читали?
– Нет.
– Жаль. Владимир Киррилович сам с Херсонщины, знает жизнь наших селян. Обязательно прочтите его «Голытьбу»! И еще «Заветы батьков»… Это Панас Мирный наших дней…
Махно кивнул. В самом деле, надо будет почитать. Хотел и сам рассказать им, как страдал за селянскую голытьбу, как делил землю, выгонял панов, устраивал коммуны, но увидел их сытые лоснящиеся лица, стол, заваленный спиртным и закусками, и понял: не поймут. Или не поверят. Решат, что хвастается.
Писателей он уважал с тех пор, как познакомился с сочинениями Лермонтова. Но все же… написать про Вадима – это одно, а быть им – другое. Это не кровь на листе бумаги. Это кровь живая, горячая – своя и врагов. То же и с «голытьбой». Сочувствие бедноте – дело святое, но одарить неимущих землей – еще святее.
– Я вам тоже рекомендовал бы одну книжечку прочитать. Хорошо прочищает мозги. И на всяки разные думки наводит, – сказал Махно.
– Чью же?
– Лермонтова. «Вадим» называеться.
– Москаль? – поднял на Нестора тяжелый хмельной взгляд главный атаман Запорожского коша Горобець. – Москалив мы пока не вывчаем. Потом будем. Колы резать их пидем.
– Стоп! – гневно пресек откровения Горобца Суховерхий и пояснил: – Пан атаман больше дружит с саблей. На книжки пока нет времени.
– Ну раз уж заговорили о москалях, – сказал Махно. – Как вообще с Россией? Шо с ней делать?
– Россия – великая страна, – немного подумав, ответил генеральный. – Но она же – главный враг Украины. Никто так не был для нас вреден, как Москва. Даже исторически. Ни татары, ни поляки, ни литовцы. Это надо понять раз и навсегда. Надеюсь, вы хоть знаете, как наш Тарас Григорьевич отзывался о москалях?