– Шевченка всего прочитал, – кивнул Нестор. – «Кохайтеся, чорнобрыви, та не з москалямы, бо москали – чужи люде, роблять лыхо з вамы…»
– Вот, истинно! – обрадовался Суховерхий. – Катерина – символ страдающей и доверчивой Украины. Шевченко это хорошо понимал.
– И по-братски относился к русским, которые ему много помогали! И «Катерину», если не ошибаюсь, он посвятил русскому поэту Жуковскому, который вместе с художником Брюлловым выкупил его из крепостных.
– Гм… – Генеральный хорунжий с интересом посмотрел на Махно, вначале показавшегося ему сереньким, неразвитым мужичком, которого непредсказуемые повороты революции возвысили на миг на высоту «батьки». – Гм… Это эпизоды личной жизни. Мы же говорим о политике. С точки зрения политики Россия – наш вечный антагонист.
– А как же тогда быть с теми миллионами украинцев, шо живут в России и считают ее своей Родиной? – спросил Махно, испытывая уже некоторое раздражение. – Вот говорят, и на Дальнем Востоке – на три четверти переселенцы с Украины. А на Украине шо, мало русских? Особенно в Новороссии.
– Новороссия – это атавистическое понятие, – сухо возразил генеральный. – Оно было введено для раздела Украины. Но мы, украинцы, должны быть особо чувствительны к таким вещам.
– Та шо тут довго балакать! – неожиданно выкрикнул атаман Горобець, подливая себе горилки. – Быть их надо! Ну, москалив! И ще ляхив! Те тоже…
Суховерхий строго зыркнул в сторону атамана, но ничего не сказал. Продолжил:
– Конечно, необходима дипломатия. Все же Россия – крепкий сосед, – как бы поправил приятеля Суховерхий. – И любое ее ослабление мы должны воспринимать как победу Украины. Мы наконец должны сделать выводы из истории. Тем более история сейчас повернулась к нам лицом, поставив во главе России извергов-большевиков. И они в конце концов разрушат все, что досталось им в наследство от великой империи. Украина не должна упустить свой шанс!
– Вот мы и вернулись к вопросу, который я вам вначале задал. Шо нам делать с Россией? Как нам с ней жить? – в упор глядя на Суховерхого, вновь спросил Нестор. – Соседи все ж! И язык почти шо родственный.
– Вопрос, я бы сказал, не простой, – начал было Суховерхий. – Но, с другой стороны…
– Так вы это… вы пока сами разберитесь, а потом уже и мне, неучу, растолкуете. Пока я вас не понимаю. А може, и вы… ну, як бы это… не до конца все продумали… – Нестор решительно встал: – Великодушно меня простите, но вынужден вас покинуть. Я так, знаете, спешил до вас, шо забыл погасить в хате лампу. Боюсь, як бы хата не сгорела…
– Но как же? – растерялся Суховерхий. – Мы же должны до чего-то договориться…