– С трех сторон, значит? – подвел итог Махно и перевел взгляд на Чубенка: – А шо на севере, в Катеринославе?
– Там красни… Який-то матрос Дыбенко выбыв Петлюру. Турнув його аж пид Киев… Кучеряво живут ци дыбенковци. З бронепоездамы.
– Хоть со стороны Катеринослава нас не будут шарпать.
– Шо ты говоришь, батько?! – вскочила Маруся. – Эти ж самые первые на нас пойдут. Большевики, то ж самые лютые враги анархии.
– Эти враги, Маруська, получшее тех врагов. С нимы как-то договоримся.
– Договарювався вовк з бараном вместе на охоту сходыть…
– Смолкни! – начал сердиться Махно и обратился ко всем: – Шо получается? Людей нема, оружия нема, казна пуста… Ну, оружия, допустим, выпросим немного у красных… Трохим! Проберись в Катеринослав, встренься с этим большевицким матросом, с Дыбенко. Скажи, шо батько Махно хотел бы нанести ему дружественный визит. А может, он сам до нас захочет – примем з почетом… Помнится, Ленин при мне шо-то поминал про этого Дыбенку. Не то он сам анархист, не то уважает анархистов. Словом, поговори с ним, выясни, чем дышит. Намекни насчет оружия, патронов…
– Поняв. – Бойко встал и покинул совещание. Когда дверь за ним закрылась, Махно еще какое-то время молча изучал карту.
– Выхода два, – сказал он наконец. – Чи в плавни идти, прятаться, як мыши…
– Шо, сдавать Гуляйпольщину? – не выдержал Щусь.
– Чи… – спокойно продолжил Махно, – …чи разослать посыльных по селам, пиднимать мужикив, собирать войско?
– Та хто ж до нас запышется опосля Катеринослава?
– Когда жареный петух в зад клюнет – запишутся. Лучше, чтоб раньше. Для этого послать толковых хлопцев, агитаторов. Пусть разъясняют: поодиночке селяне пропадут. А вместе мы – сила. И Гуляйпольщину отстоим, и, може, дальше по Украине пойдем!..
Перед утром Юрко осторожно заглянул в комнату Нестора:
– Не спыте?
– Что там у тебя? – сонным голосом отозвался Махно.
– Та якыйсь отряд до вас. Чоловик сорок…
– Что за отряд?
– Кажуть, шо анархисты. Вроде як похожи.
…И действительно, на кого еще быть им похожими? Расхристанные, полуодетые, изможденные люди шеренгой стояли перед Нестором. Кто в вязаной фуфайке, кто в дырявых кальсонах, а кто в шинельке на голое тело. В рваной обуви. Но строй довольно четкий, и в руках у каждого была винтовка, и держали они ее по всем правилам, «к ноге».
Нестор поежился от утренней прохлады.
Двор перед имением, где выстроился непонятный отряд, накрывали синеватые рассветные сумерки. И от этого люди, выстроившиеся перед Нестором, казались пришельцами из страшных малороссийских сказок, тех, что, пугая друг друга, рассказывают, лежа на печи или на полатях, сельские хлопчики.