Из черной гвардии на заседание пришли Лашкевич, Калашник, Щусь, Лепетченко, Левадный, Кляйн, Чубенко. Было и несколько новых командиров: артиллерист Павло Тимошенко, Маруся Никифорова и пошедший на повышение Трохим Бойко. Как водится, было накурено. Жаждущие хлопцы то и дело тянулись к графину с водой. Видать, во время «безвластия» они тоже завивали горе веревочкой.
Над Гуляйпольщиной еще висела пелена зимней украинской ночи. Но ее чернота уже была слегка разбавлена синькой приближающейся весны. Скоро, скоро зальет светом гуляйпольские снега. Здесь, случается, половодье падает сверху, как ястреб, в три-четыре дня солнце растапливает снежную степь, вызвав к жизни робкие поначалу первоцветы. И вот уже на склонах балочек покачиваются тяжелые, мохнатые колокольцы сон-травы, в открытых необъятных просторах начинается кратковременная ярмарка тюльпанов.
Сейчас бы о севе думать, маяться торжеством плуга, тискать жен на пуховых перинах от предвесеннего непонятного буйства жизненных соков, а лучшие мужики вот уже второй год, обкуривая друг друга махоркой, мучаются переделкой мира, тоскуют о близком рае.
В открытую форточку тяжелыми слоями поверху вытягивался махорочный дым, а ночь впускала в ответ свежесть предстоящих природных перемен, для которых не надо ни заседаний, ни споров.
На столе была расстелена когда-то хлопцами подаренная Нестору немецкая карта, исчирканная всякими стрелочками и значками. Отгибающийся край прижимал батьков револьвер.
– Ну шо, «булгахтер»? Сколько в нашей казне грошей? – Нестор обвел воспаленным взглядом приятелей и остановил его на Лашкевиче: – Первый вопрос: як людей будем кормить, одевать? Скажи нам як начснабжения и финчасти: сколько еще у нас грошей осталось?
– Яки там гроши, батько! Пусто! – виновато глядя поверх очков на батьку, ответил Тимош. – В нашей казне даже мыши не бегають. Шо Марко за пазухой з Катеринослава принис, та я трохи… – печально доложил он. – Коня доброго не купыш.
– Так. С этим все ясно! – глядя в стол, вздохнул Нестор. – А може, нам разведка шо-то хорошее доложит?
– Кадеты в Мариуполе и Бердянске, – встал Кляйн. – С песнями идут.
– С песнямы? – удивился Трохим Бойко. – Оте пацаны с краснымы погонамы?
– Не, Трохим, то не пацаны. Кадеты – конституционни демократы, – пояснил Махно. – Они – за буржуазну республику. С них в основном и формирует свою армию Деникин. Понял?
– Чого ж не понять? Буржуйска армия! Короче, беляки, – развел руками Трохим. – А чого з таким вывертом? Ну, чого с песнями?
– Сыльно в соби уверени.
– Щусь!
– От Волновахи в наши края Шкуро продвигается – тысяч пять кавалерии. От Мелитополя идут объединенни отряды офицеров и немецких колонистов. Тысячи тры, може, больше. Командует якыйсь генерал… як его… не то Кило, не то Тило.