Питт устало шагал по пыли, по запекшейся от солнца земле, думая про себя, что любой рыночный торговец, открывший средство против москитов, уже через неделю заработал бы золота вровень со своим весом.
Они миновали нескольких погонщиков верблюдов, пешую старуху, мальчика с осликом и еще полудюжину ходоков, возвращавшихся с какого-то праздника. Эти последние что-то радостно горланили и размахивали руками.
Когда они наконец дошли до берега широкого русла, солнце уже садилось, окрашивая небо мягким золотистым светом. На берегу, на небольшом расстоянии от зарослей тростника, стояли птицы с длинными клювами – с полдюжины в одном месте, дюжина в двадцати ярдах дальше. Сложенные из квадратных каменных блоков стены большинства домов отливали бронзой. Высокие пальмы с их похожими на перья листьями казались причудливыми прическами на ходулях. Единственным звуком, нарушавшим вечернюю тишину, было чавканье волов, стоявших по колено в реке, опустив морды к воде. В тусклом свете заходящего солнца их огромные гладкие рога казались отлитыми из золота. А вот тени, наоборот, с каждым мгновением приобретали все более темный фиолетовый оттенок.
– Мы сделаем здесь остановку, – сообщил Питту Аврам. – Сначала поедим, а потом можем начать задавать твои вопросы.
Питт согласился. Ничего другого ему не оставалось. Пока что он не узнал ничего, что могло бы помочь Аеше Захари, не говоря уже о Райерсоне. Если причина убийства Ловата кроется здесь, в Египте, он понятия не имел, что это может быть. И только Аврам, или кто-то другой, может расспросить здешних жителей.
Они направили стопы к меньшему из глинобитных строений. Здесь Аврама приветствовал молодой мужчина лет двадцати пяти, в полосатой, красно-желтой робе и тюрбане некоего бледного оттенка, истинный цвет которого было невозможно различить в тусклом свете свечей и очага.
Они обменялись парой фраз, после чего Аврам представил ему Питта и объяснил, кто он такой. Затем он повернулся к Питту.
– Это Исхак эль-Шернуби. Его отец, Мухаммед, был имамом, святым человеком. Он многое знал о том, что бывало здесь в прошлом, особенно среди солдат. Исхак иногда выполнял для него поручения. У него хорошая память. Особенно когда ему это выгодно. Он понимает по-английски лучше, чем делает вид.
Питт улыбнулся. Он легко мог себе это представить, хотя и не слишком четко. Он также отдавал себе отчет в том, что для английских солдат молодой араб был практически невидимкой, словно слуга в доме. Языки вполне могли болтать лишнее, ибо считалось, что араб никогда не повторит того, что в его присутствии сказали его хозяева.