Не прерывая поцелуя, Северус накрыл ладонью напряжённую плоть, восхищаясь её нежностью. Провёл по всей длине, отмечая, что руки дрожат от желания. Но только успел размазать большим пальцем скользкую капельку по гладкой головке, как Гарри не выдержал откровенной ласки — забился и закричал надрывно, вскидывая бёдра, забрызгивая живот. Оргазм мальчишки почти пугал невероятной интенсивностью и продолжительностью, кожа покрылась испариной. Северус позволил ему кричать и задыхаться, смещая поцелуи на шею и ключицы, обводя их языком, наслаждаясь нежно-солоноватым вкусом.
Неистовые судороги, сотрясающие тонкое тело, помалу затихали. Последние искорки магии, лёгкая дрожь. Северус лежал одетым рядом с мальчишкой в задранной до подмышек больничной рубашке и прижимал его к себе, боясь отпустить. Его брюки тоже были мокрыми — он умудрился достичь кульминации почти одновременно с Гарри и улыбался теперь, как полоумный, понимая, что кончил, как подросток, от одних поцелуев. «Зато каких!»
— Профессор?
А это пикантно. Поттер собирается продолжать называть его «профессор» и «сэр»? Знал бы Северус раньше, как этого добиться…
— Да, мистер Поттер, — усмехнулся он, ласково поглаживая спину Гарри одной рукой, а второй перебирая мягкие волосы. Хорошо, что никто не видит, как Снейп улыбается. Иначе пропала бы годами заработанная репутация.
— Что это было? — прошептал Гарри в самое ухо.
— Хм… Похоже, я вас поцеловал, мистер Поттер.
Вышеназванный мистер глупо хихикнул, уткнулся носом в профессорский висок и нежно прикусил мочку.
* * *
Возвращаясь в подземелья, Северус чувствовал себя странно. Обычные люди, наверное, назвали бы это чувство счастьем, но он-то обычным никогда не был. Удивительный спектр сентиментальных ощущений — от блаженства до ликования, вкупе с поселившейся в сердце нежностью — сумасшедшей каруселью вертелись в сознании. Лишь одна тревожная мысль червоточила в этом радужном коктейле: завтра в Хогвартс прибудут потенциальные женихи. В больничном крыле Северус оставил Гарри смущённым, зардевшимся… и вновь возбуждённым. Но разве всего один «поцелуй» может стать достаточным основанием, чтобы позабыть о застаревшей вражде?