— Мы с этим справимся в два счета, мы же ивановцы!
Кому из нас не запомнились вокзалы военной поры? Десятки тысяч людей, поднятых с насиженных гнезд, находили здесь временное пристанище. Круглые сутки под крышей ивановского вокзала гудела разноголосая толпа. Те, кому удавалось устроиться хотя бы на затоптанном полу, у стены, считали себя счастливцами. За юбки матерей держались дети, капризные от дорожной усталости, бледные от духоты… Как только установили, что рассадником тифа является вокзал, санитарная инспекция запретила выход в город. А пассажиры все прибывали…
Девушки, вызвавшиеся бороться с тифом, знали, что им придется нелегко. Но тем не менее оторопели на пороге.
— Что ж, начнем, пожалуй, — деловито сказала Аня. Понимала, что колебаниям нельзя давать разрастись. Засучив рукава, она первой взялась за чьи-то вещи.
— Извините, гражданка, но мы вас потревожим. Давайте ваш чемодан, мы его пока в другой зал перенесем, а здесь начнем уборку.
Леля Новикова, секретарь комсомольской организации химического института, подошла к женщине с ребенком на руках.
— Пойдемте, я вас в душ провожу. А вещи надо продезинфицировать.
Принялись за дело и другие девушки. Они разъясняли пассажирам, чем вызвано это «великое переселение». Народ охотно подчинялся их требованиям. Но бывало, кричали:
— Не дам, не дам вещей… Пожгут кислотой!
Высокая черноволосая студентка схватила женщину за плечи и сильно встряхнула ее:
— Замолчите! Вам узлы дороже жизни?
Паники не было. Девушки работали споро. Солдат из пассажиров подхватил ведро. Аня оглянулась, недоумевая, но, присмотревшись, увидела, что парень прихрамывает. Несколько женщин-пассажирок помоложе тоже вызвались помочь студенткам: носили воду, мыли пол. Кто-то затянул:
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой…
Работа пошла живее. На помощь комсомольцам пришли пассажиры, железнодорожники. Песня звучит все громче и громче.
Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет…
Девчата работали без устали. И когда пассажиры переходили в прибранные и проветренные залы, запах хлорки не казался противным. Это был запах чистоты.
Тех, кто прошел санобработку, отпускали в город. Через несколько часов по всему Иванову разнеслось: «Молодцы комсомольцы! Навели порядок на вокзале».
Зима в том году была на редкость снежной. За ночь улицы так заметало, что ни пройти, ни проехать. Бывало, среди ночи будил телефонный звонок:
— Занесены трамвайные пути, рабочим не попасть вовремя на смену!
— Автомашины застряли, хлеб в магазины не подвезли.