– Ты меня напугала! Я подумала…
– Сатипи, – обратилась к ней Ренисенб, – что случилось? Скажи мне. Яхмос беспокоится о тебе, и…
Сатипи прикрыла ладонью рот.
– Яхмос? Что… что он сказал? – Она нервно заикалась, глаза ее широко раскрылись от страха.
– Он волнуется. Ты кричала во сне…
– Ренисенб! – Сатипи схватила его за руку. – Он говорил… что я кричала?
В ее глазах плескался ужас.
– Яхмос думает… Что он тебе сказал?
– Мы оба думаем, что ты больна… Или несчастна.
– Несчастна? – шепотом повторила Сатипи с какой-то странной интонацией.
– Ты несчастна, Сатипи?
– Может быть… Не знаю. Нет.
– Нет. Ты боишься, правда?
Взгляд невестки стал враждебным.
– Почему ты так говоришь? Чего мне бояться? Что меня может напугать?
– Не знаю, – ответила Ренисенб. – Но это правда, так?
Сатипи не без труда обрела свое былое высокомерие и тряхнула головой:
– Я ничего – и никого – не боюсь! Как ты смеешь так думать обо мне, Ренисенб? И я не желаю, чтобы ты обсуждала меня с Яхмосом. Мы с ним понимаем друг друга. – Она умолкла, потом со злостью прибавила: – Нофрет мертва. И поделом ей, вот что я тебе скажу. Так и передай любому, кто спросит тебя, что я об этом думаю.
– Нофрет? – недоуменно повторила Ренисенб.
Сатипи пришла в ярость, стала похожа на себя прежнюю:
– Нофрет – Нофрет – Нофрет! Меня уже тошнит от этого имени. Слава богам, оно больше не будет звучать в этом доме.
Ее голос, поднявшийся до пронзительного визга, внезапно пресекся – в комнату вошел Яхмос.
– Умолкни, Сатипи, – с необычной строгостью приказал он. – Если тебя услышит отец, беды не миновать. Разве можно так глупо себя вести?
Покорность Сатипи выглядела не менее необычной, чем суровый и недовольный тон Яхмоса.
– Прости, Яхмос, – пробормотала она. – Я не подумала…
– Советую впредь быть осторожнее! Все неприятности в доме от тебя и Кайт. У вас, женщин, нет мозгов!
– Прости… – снова пробормотала Сатипи.
Яхмос вышел, гордо расправив плечи. Его походка была более уверенной, чем всегда, словно тот факт, что он доказал свою власть над своей женщиной, пошла ему на пользу.
Ренисенб направилась в комнату старой Исы. Ей казалось, что бабушка может дать полезный совет. Однако Иса, лакомившаяся виноградом, отказалась воспринимать слова Ренисенб всерьез.
– Сатипи, Сатипи… Что вы все носитесь с этой Сатипи? Неужели вам так нравится, когда она вас третирует и помыкает вами, что поднимаете шум из-за того, что она в кои-то веки ведет себя прилично?
Выплюнув виноградные косточки, она прибавила:
– В любом случае это слишком хорошо, чтобы так могло продолжаться, – разве что Яхмос об этом позаботится.