— Камешки самоцветные он у горщиков для управителя выманивал, — рубанул в открытую Агапыч. — А еще шпионом нашим был, Хлопушу обихаживал.
— Как? — развел удивленно руки Шемберг. — Петька был Хлопушин конфидент? Почему я об этом не знал?
— Не одному тебе, батюшка, Петькой пользоваться, — ответил невежливо Агапыч и обратился решительно к офицеру. — Ваше благородие, Петьку вы с собой забирайте. Не дайте человеку пропасть. Хлопуша и Жженый о Петькином ушничестве дознались, и ему здесь верная смерть будет.
Ротмистр ткнул носком сапога лежащего Петьку:
— Довольна выть, не баба! Отвечай, только не ври. Уршакбашеву тропу знаешь?
— Знаю! — вскинул голову Петька. — Убей меня бог, знаю, ваше благородьичко!
— Провести нас ею сможешь?
— Семь раз ходил, — радостно закричал Толоконников. — Для управителя за самоцветами ходил. Сначала все по берегу Белой, так чтоб Малиновые горы[17] все время в спину были, а как до Акташ-горы дойдешь, круто на закат свертывай, на башкирские святые горы Иремель. Там тропа кончается и на два пути делится. Левым путем по реке Ай до златоустовского купца Лугинина завода добредешь, а правая тропа на Чебаркульскую крепость и далее на Челябу пойдет. Вам куда, ваше благородие?
— Верно! — подтвердил ротмистр. — А до Челябинской крепости, по-твоему, как далеко?
— Сам не хаживал, а от других слыхал, что ден пять пути будет.
— Ладно! Пойдешь с нами проводником. Иди, сряжайся в путь.
Петька бросился в ноги ротмистру, поцеловал полу его венгерки и выбежал торопливо из зала.
— Трактом ретироваться небезопасно, — обратился ротмистр к Шембергу. — От летучих шаек злодеев нападению подвергнуться можно. А в случае неудачи, с вашим добром как ускачешь? И решил я скрытной Уршакбашевой тропой до Иремеля подняться, чтобы из сих мест, объятых мятежом, незаметно выбраться. А потом пойдем открыто на Челябу. Так для наших голов и для вашего добра лучше будет.
Никто не заметил, каким торжеством загорелись глаза приказчика, когда ротмистр согласился взять Толоконникова проводником. Но он поспешил под опущенными ресницами скрыть их радостный блеск, К нему подошел Шемберг.
— Господин Агапыч, совета прошу. С заводом как поступить? Сжечь, чтобы Хлопуше не достался? Пример?
Агапыч выдвинулся вперед. Вид у него был торжественный и серьезный. Склонив голову набок, заговорил проникновенно:
— Батюшка Карл Карлыч, сам ты видел, что я на службе его сиятельства графа живота не жалел. И хочу я до последнего издыхания ему послужить. Останусь я на заводе его добро доглядывать. Бог не выдаст — свинья не съест. А без врагов и в заячьей норе не проживешь. Стар я, и смерть мне не страшна. Может, хоть малую толику из графского имущества сберегу. А, впрочем, твоя управительская воля, как прикажешь, так и сделаю.