Когда Гусеву сказали, что ему и его группе предоставляется отпуск аж в десять суток (ему -- для обустройства нового жилья, князю с Найдёнышем -- за компанию), он, зная родную организацию, не очень-то в это поверил.
Нет, если бы взять и всем вместе отправиться, например, на Кощеев остров или хотя бы просто на необитаемый остров (главное условие -- чтобы его не было на карте), тогда -- да, тогда была бы надежда, что эти десять суток удастся отдохнуть спокойно. Но и то сомнительно. А так...
А так -- ровно в восемь часов утра раздался звонок телефона, о наличии которого в своей квартире Сергей и не подозревал. Зато, как оказалось, адъютант наркома об этом устройстве знал. И номер капитана Гусева -- тоже. Потому что на следующее утро после поездки за сёстрами Найдёныша ровно, как уже говорилось, в восемь часов деловым тоном сообщил об ожидающей у подъезда машине, готовой отвезти самого капитана Гусева и всю его группу в ведомственное ателье. В котором героев ждут не дождутся мастера, желающие пошить им парадные мундиры. Срочно пошить. Потому что завтра в Кремле состоится церемония награждения достойных. К которым, само собой, относятся и члены упомянутой группы.
Положив трубку и выпутавшись из шторы (аппарат когда-то поставили на подоконник, а потом там забыли, и если бы не звонок...), Гусев посмотрел на сидящих вокруг большого стола, можно сказать, членов семьи (ещё бы сюда Командира) и сообщил, что внизу ждёт машина и что им сейчас надо срочно ехать в ателье. Всем. То есть всем троим: ему самому, Пучкову и почему-то Кощею.
Последний, не задавая вопросов, отставил чашку с недопитым чаем, поднялся и сообщил, что он - "к Надёже", сказать, что их вызывают, и попросить, чтобы за детьми присмотрела. После чего, не обращая внимания на возмущённое фырканье этих самых детей, вышел из комнаты. Посмотрев ему вслед, Сергей вытащил из кармана галифе пачку купюр -- часть "добычи" от позавчерашнего налёта на финчасть -- положил на стол и предупредил девочек, что если "тётя Надя" предложит пойти по магазинам, то это на покупки. Найдёныш попробовал было отказаться (а дети -- отнекиваться), но Гусев рыкнул: "Боец Пучков, одеваться бегом... марш!" - и вопрос сам собой отложился на некоторое время.
В ателье всех троих растащили по разным комнатам, и Гусев, попавший в цепкие лапки невысокого полноватого мужичка в жилетке и с портновским метром на шее, на некоторое время потерял связь с миром. Бесконечные "станьте прямо", "повернитесь", "наклонитесь", "поднимите", "опустите" и так далее привели бравого капитана в состояние полного охренения. Так что он даже забыл о своём подопечном и не вспомнил о нём даже тогда, когда мастер объявил, что за готовым мундиром можно будет заехать уже завтра после восьми утра, и лично проводил его в небольшой зальчик, где посетители ожидали, когда ими наконец займутся.