Кнопки шли в две колонки. В одной колонке было четыре ряда кнопок, в другой — один.
— Они как-то соотносятся. Как? Почему ряд по четыре и ряд одиночных?
— Может быть, запаролено всё, кроме кино? — робко предположил Илья.
Вадим задумчиво почесал бровь:
— Егор — кино всегда одинаковое или сюжеты меняются?
— Нет, кино всё время разное, — отозвался тот. — Вернее, оно одно — подвал, бассейн, лабиринт — но разное, с разными ребятами. Сначала был всё время только подвал. А потом добавились бассейн и лабиринт.
— Значит, ты как бы идёшь по времени назад с этим кино. Ретро такое? Ведь бассейн — заброшенная локация, — подытожил Вадим. — Мирон, кнопки могут быть замком, паролем?
— Да откуда я знаю, что это за кнопки? Я, может, их боюсь? Может, я чмо безынициативное?
— Ну хоть признался! — заржал Илья.
Мирон потыкал значки подряд и вразброс, что не дало никакого эффекта.
— А если я? — спросила Лиза.
— Ну, давай, — согласился Вадим.
Лиза подошла к Мирону, положила руку ему на плечо, и он расплылся в улыбке.
— Мне кажется, это такая система — четыре и один. Я читала, что когда-то люди так считали. Считаешь до четырёх, потом откладываешь одну палочку или пометочку делаешь, что есть одно четыре. Ещё раз считаешь до четырёх — и ещё одну. И у тебя уже восемь слева и две — справа…
Лиза нажала по очереди на 4 кнопки подряд в первой колонке, а потом на верхнюю в пятой. Потом ещё раз на четыре подряд и опять на следующую в пятом ряду. И цвет экрана сменился на жёлтый.
— Четверичная система, — сказал Мирон. — Я понял. Лиза, пусти. Только над душой не стойте, а?
Лиза отошла в сторонку, а Мирон замер перед экраном, быстро перебирая одну комбинацию за другой. Длинные пальцы бегали, обрывки цепей позвякивали.
Экран менял цвета. По нему пробегали строчки то ли букв, то ли цифр. На потолке загудело, и от стен пошёл прохладный воздух — заработала вентиляция. Потом на пульте стали вспыхивать разноцветные пятна, подсвечивая мёртвые ряды кнопок. Или — уже не мёртвые?
Илья ткнул пальцем в одну из кнопок, и посреди комнаты повисло полупрозрачное изображение не понять чего. Странное, объёмное, многослойное.
— Ой! — запоздало выдохнула Лиза.
Она оказалась в самом центре рисунка.
— Это что-то вроде схемы или карты, — предположил Егор, задумчиво поглаживая ствол автомата. — Я, кажется, вижу лабиринт. Вот здесь! Это такой старый квест!
— Где? — спросил Вадим.
— Да вот!
Егор ткнул пальцем, и рисунок раздвинулся. Одна его часть уменьшилась. А та, в которую ткнул Егор, заняла вдруг четверть объёма.
— Как интересно! — Лиза раздвинула другой участок рисунка пальцами. — А это что?