— В кассе благотворительного общества все деньги целы, до последнего эре, — сказал он. — Передавай привет тетушке Эллен.
Его голос звучал спокойно и сурово.
— Передавай сам, — ответил я. — Я тебе, черт возьми, не почтальон.
Итак, наши стаканы были наконец пусты. Мы встали и вышли из бара. Когда мы уже были на площади Фюристорг и собирались разойтись в разные стороны, Хильдинг наклонился ко мне и сказал:
— Что, собственно, творится с прекрасными валькириями?
Он перешел улицу и направился к стоянке такси. Я некоторое время смотрел ему вслед. Вдали расплывалась коренастая фигура в пальто, узких брюках и ботинках на каучуковой подошве. У него было кольцо с печаткой на мизинце и ровные белые зубы, и от него в любое время дня и ночи исходил легкий запах одеколона.
Была ясная холодная погода, но не слишком холодная, как раз в меру. Когда я вышел из дому, термометр показывал восемь градусов ниже нуля. Такая температура воспринимается как прохладная вода в жаркий летний день: она не пробирает до костей, а только взбадривает. Солнце поднялось уже довольно высоко на голубом небосклоне. Снег в Английском парке вспыхивал под ногами миллионами искр. Времени было минут десять десятого. Чудесное утро. Очутившись между главным зданием «Каролины» и выходящим в парк флигелем, я вдруг оказался в тени, которую отбрасывала библиотека. Холод сразу изменил свой характер: он стал резким и пронизывающим, и я пошел быстрее. Когда я возьму в университетской библиотеке заказанную мною книгу, надо будет позвонить Ульрике и вытащить ее на лыжную прогулку в Ворсэтра. Я должен непременно вытащить ее из дому, чтобы не трястись одному в душном автобусе. Если же мне удастся уговорить ее, то мы поедем вместе в машине старика. Но мне хотелось взять ее с собой не только ради машины. Все это время снега не было. И мы давно мечтали о том, что, когда наконец выпадет снег, мы поедем кататься на лыжах в Ворсэтра или куда-нибудь еще. Мы оба очень любили лыжи. И я давно ждал, когда же наступит этот день.
В библиотеке я зашел в экспедицию и получил нужную мне книгу. Потом я направился в главный читальный зал, так как мне надо было еще порыться в библиографическом каталоге. Там было сравнительно пусто. У западной стены за длинным столом сидело человек семь-восемь, не больше. Лучи солнца пробивались сквозь стеклянную крышу апсиды и освещали девиц, собравшихся возле барьера. Сквозь высокие окна зала тоже лились потоки света. Некоторое время я рылся в карточках, но нужной мне книги так и не нашел, а потом мне понадобилось пойти в туалет. Он находился этажом ниже. Я взял свою книгу и, пройдя через северный читальный зал, спустился по винтовой лестнице. Я дернул на себя серую дверь, ведущую в мужской туалет, и застыл на месте. Я почувствовал, как весь похолодел. Я увидел нечто такое, чего никак не ожидал увидеть, во всяком случае в это утро. На полу сидела Мэрта Хофстедтер. Она была мертва.