— Какого же черта вы тогда спрашиваете, кто она такая? — взорвался я.
— Полегче, — сказал Бюгден. — Здесь спрашиваю я. Вы только отвечаете.
Он словно наслаждался тем, что он — комиссар Бюгден.
— Может быть, вам лучше покончить с вопросами и вместо этого немного поработать? — спросил я.
Бюгден не обратил на мои слова ни малейшего внимания.
— Похоже, что она проникла сюда через окно, — заметил я. — Обе рамы открыты.
— Это вы бросили здесь окурок? — спросил он, подтолкнув его ногой.
— А если его бросил убийца? — пошутил я. — Разве можно так обращаться с вещественными доказательствами?
— В таком случае вы и есть убийца, — заявил Бюгден с довольным видом. — Эта сигарета потухла всего несколько минут назад.
— Тем более я не могу быть убийцей, — возразил я. — С тех пор, как ее убили, прошло уже много часов.
— Откуда вы знаете? — сказал он. — Кстати, из этого все равно не следует, что вы; не убийца.
Наверное, мы могли бы так препираться до выхода на пенсию. Ему это явно доставляло удовольствие. Наверное, он родился отъявленным спорщиком и забиякой. И если бы он еще в незапамятные времена не попал на работу в полицию, то наверняка стал бы гангстером. Однако мне эти препирательства здорово надоели.
— Послушайте, комиссар, а ведь вы далеко пойдете! — заметил я.
Бомба, которая поразила бы его прямо в голову, не произвела бы такого ошеломляющего эффекта, как мои слова. Здесь была его ахиллесова пята, и он замер на месте, свирепо уставившись на меня. Лицо и шея стали багрово-красными. Он подошел ко мне вплотную. Казалось, еще секунда — и он бросится на меня.
— Берегись, парень, — прошипел он. — Всякому терпению приходит конец.
— Насколько мне известно, я не пил с тобой на «ты», — ответил я.
От него пахло лакрицей. Он стоял и дышал лакрицей мне прямо в лицо. Дышал тяжело и шумно. Потом он отошел на шаг, избавив меня заодно и от запаха лакрицы.
— Что вы здесь делали? — спросил он.
— А что вы здесь обычно делаете? — отпарировал я.
Он не понял, что я имею в виду.
— Я здесь никогда раньше не был, — воскликнул он удивленно.
Но тут же спохватился.
— Отвечайте на мои вопросы! — гаркнул он.
— Я отвечаю, как умею, комиссар, — сказал я. — Но меня выводят из себя ваши вопли и крики. Я вас нисколько не боюсь. Что вы сами обычно делаете в уборной?
Он молчал. Волосы у него упали на глаза. Очевидно, он прикидывал, как ему лучше расправиться со мной. Думал так, что трещала его старая полицейская коробка. Из-за его плеча, улыбаясь, выглядывал толстяк. Наконец он принял решение. И в самый последний миг я испугался, когда комиссар Бюгден сжал свои громадные кулаки, прищурил глаза, так что они превратились в маленькие желтые щелочки, и уже сделал шаг вперед, желая задать мне хорошую трепку. Но тут на лестнице появился Харальд Бруберг.