— Н-да, — ответил я уклончиво. — Похоже на то.
— Так, может быть, он сам и бежал? — предположил Турин, небрежно откинувшись на спинку стула.
— Есть ли у вас какие-нибудь основания считать, что человеком, бежавшим по парку, был прецептор Петерсон? — строго спросил Харальд.
— У меня? — рассмеялся Турин, изобразив на лице удивление. — Нет, таких оснований у меня нет.
— Но вы намекнули, что это мог быть он? — продолжал Харальд.
— Это был просто добрый совет полиции, — сказал Турин. — Ведь в наше время никогда не знаешь, чего ждать от своего ближнего.
Парень становился наглым. Он поправил свой белый галстук. На нем была черная рубашка и белый галстук.
— Еще один вопрос, — сказал Харальд. — Вы уверены, что секретарь факультета Улин сказал вам вчера вечером, будто провожал госпожу Хофстедтер от здания филологического факультета?
— Конечно, — ответил Турин. — А как же иначе? Или он утверждает, что все было не так?
Харальд уже не мог справиться с раздражением, которое постепенно охватывало его.
— Улин утверждает, будто он сказал вам, что встретил госпожу Хофстедтер во время следственного эксперимента. Но вы были немного навеселе и потому, возможно, неправильно поняли его.
Турин был оскорблен до глубины души.
— Неужели Хильдинг мог это сказать? — возмутился он. — Нет, настолько пьян я не был.
Наконец официантка принесла ему виски. На это у нее ушло слишком много времени. Турин был недоволен. Он посмотрел на часы.
— Пожалуйста, счет, — сказал Харальд.
Официантка это предусмотрела. Счет у нее был уже готов, за что она получила щедрое вознаграждение. Мы поднялись и оставили Турина допивать его виски. Едва мы сделали несколько шагов, как он встал и пошел следом за нами.
— Иду в бар, — сказал он, словно это могло нас заинтересовать.
— Итак, вы настаиваете на своих показаниях по поводу разговора с Улином вчера вечером? — спросил Харальд.
— Я подумаю, — ответил Турин.
Мы напились шоколаду со взбитыми сливками, однако настроение у меня по-прежнему было неважное. Мы вернулись обратно в город и положили ключ от машины туда, где ему надлежало быть. Потом мы посмотрели новый фильм в кинотеатре «Фюрис» и съели филе по-провансальски в ресторане «Форум». После этого я снова пришел в хорошее расположение духа. И тогда мы посмотрели еще один фильм.
Мы сидели в моем замке на третьем этаже в переулке Гропгрэнд, пили портвейн и играли в шахматы. Мы были никудышные шахматисты, но порой любили сыграть партию, очень элементарно, без всяких претензий на класс. Правда, не всегда у нас хватало терпения доиграть партию до конца. Честно говоря, шахматы оставались вне круга наших главных интересов.