— Если бы вчера вечером догадывался, что так петь умею, обязательно бы спел, — чистосердечно сознался, чем рассмешил и успокоил тётю Ульяну. Главное, что теперь она будет представлять меня как таланта во всех областях, к которым будут приложены чудесные способности.
— Получается, что если тебе дать любую автомобилю, ты можешь в нём сразу разобраться, как в той машинке для стрижки? — допытывалась она, всё более утверждаясь в своей догадке.
— Про автомобили не знаю, хотя и видел одну книжку у батюшки про принцип работы двигателя внутреннего сгорания, — ответил скромно. Как бы случайно, поделился мыслью, насчёт объединения бензинового двигателя и ручной маслобойки, которую видел у своих новых родителей. Практически натолкнул тётю на мысль, о моей способности совершенствовать любую идею, с которой знакомлюсь. Уверен, слухи о таком необычном таланте объяснят любые мои, непривычные в этом мире, будущие новаторства. Главное, внедрить в общество выгодную мне легенду.
— Тётя Ульяна, дай мне наган твой посмотреть? — попросил, когда мы остановились в лесочке на обед, — Наверняка придумаю, как его улучшить. Пока разбирал его, на разосланной мешковине, рассказал, сколь много учёных книжек по оружию прочитал в библиотеке батюшки Никона.
— Эта машинка будет сложнее стригальной, — признался, как только собрал револьвер, — но увеличить скорострельность в два — три раза, по сравнению со всем нынешним оружием, теперь знаю как. Попутчица чуть не поперхнулась рюмочкой медовухи, целый штоф которой тайно засунула на дорожку моя мама. Однако моя попутчица не дура выпить, о чём хорошо известно в селе. Стоит подумать, как эту слабость можно использовать с максимальной выгодой.
— Ты хотя знаешь, что сейчас идёт война с германцем? — прокашлявшись, спросила Ульяна — Сколь же дорого может стоить такой пулемёт сейчас, если не врёшь конечно? Пока уверял в возможности создания стреляющей машины, тётя увидела медленно ползущий обоз, поспешно сложила продукты в корзину, и небрежно кинув в бричку, потряслись догонять новых попутчиков.
Новый обоз был более разношёрстным и шумным. Кроме уже привычных бидонов с молоком и ящиков с маслом, подводы везли три семьи с небогатым скарбом, перебиравшиеся в город за лучшей жизнью. Около десяти парней от пятнадцати до восемнадцати лет, отправляющихся на летние заработки в город, тоже пристроились к нам. В одной семье переселенцев, как оказалось — погорельцев, имелось 8 детей. Парнишка моего возраста, но гораздо ниже меня ростом, мучил расстроенную балалайку, пытаясь извлечь из неё стройные звуки. Перепрыгнув к ним, попросил попробовать побренчать. Получив разрешение, переманил парнишку и двух его сестрёнок в наш возок, где настроил народный инструмент. Взяв несколько аккордов, спросил новых попутчиков: